Сталин: арктический щит

«Многие полагают, — заявил журналистам Свердруп, — что мы можем наткнуться на плавающие ледяные горы — айсберги. Но в зонах, которые мы будем пересекать, их нет. Другие говорят, что мы рискуем наткнуться на дно океана. Однако наш замечательный инструмент для измерения глубин, эхолот, предупредит нас о грозящей опасности значительно ранее момента ее наступления. Некоторые высказывают мнение, что нам не удастся найти открытую воду для возможности пополнения запаса воздуха. Опыт, приобретенный во время плавания на «Фраме» и «Мод», дает мне право утверждать, что при плавании летом в Ледовитом океане нельзя пройти и 10 миль, не встретив свободной ото льда воды. Наша подводная лодка в состоянии делать 300 миль под водой. На таком расстоянии мы, безусловно, встретим многочисленные пространства открытой воды.

Тем не менее некоторая опасность все же существует. Она заключается в том, что мы не знакомы со свойствами ледяного покрова, который будет находиться над нами. Хотя эхолот и предупредит нас о возрастании или уменьшении его, но этого недостаточно. В течение предстоящей зимы нам придется производить многочисленные опыты для разрешения этой сложной проблемы. Если мы не достигнем удовлетворительных результатов, должен признаться, что экспедиция будет очень рискованной»³⁵.

Харалд Свердруп высказал чрезмерный, неоправданный даже его опытом двух дрейфов оптимизм. Никто не мог уверенно предсказать, чем же закончится столь рискованное плавание «Наутилуса». Сумеют ли Уилкинс и Свердруп достичь полюса или погибнут? Но несомненным становилось иное. Не сегодня, так завтра или послезавтра к ледоколам, дирижаблям и самолетам, с помощью которых началось стремительное наступление на Арктику, прибавятся еще и подводные лодки. Безопасные лишь в мирное время. Остающиеся боевыми кораблями, для которых в Ледовитом океане не найдется преград.

Весна 1930 года принесла и еще одно важное известие, взволновавшее Америку и Европу. Трагическое. 13 мая в своем доме близ Осло скончался Фритьоф Нансен. Утрата этого великого полярника означала слишком многое. Окончание продлившейся всего полвека героической эры изучения Арктики, методического и планомерного ее освоения. Эры, навсегда оставшейся связанной с такими именами, как Норденшельд, Нансен, Вилькицкий, Амундсен, Уилкинс. Людей, давших своими беспримерными экспедициями столь выдающиеся результаты.

Означала смерть Нансена и иное. Она ломала все прежние планы, порожденные назначенным на апрель-май полетом LZ-127. Долгожданным полетом, с которым в Советском Союзе связывали важные цели. Еще одну, окончательную проверку воздушного корабля в полярных условиях, без чего после катастрофы с «Италией» обойтись было невозможно. Аэрофотосъемку своего арктического сектора — сибирского побережья, островов и архипелагов, но прежде всего Северной Земли. А если удастся, то и смену зимовщиков труднодоступных даже для ледоколов полярных станций, как в бухте Тихой на Земле Франца-Иосифа, на островах Большом Ляховском, Врангеле. Выбор места или даже постройку новых геофизических обсерваторий.

Срочно собранное в Берлине правление международного общества «Аэроарктик», где большинство составляли представители Германии, поспешно, без обсуждения, избрало новым президентом доктора Хуго Эккенера. Человека, от которого одного теперь зависело все. И установление окончательной даты экспедиции на дирижабле в полярную область, и ее продолжительность, и маршруты. Но Эккенера главным образом интересовала не наука, а прибыль. Доходы от полетов воздушного корабля, являвшегося собственностью возглавляемой им фирмы, неуемное желание облететь весь земной шар, связав страны и континенты регулярными коммерческими рейсами «цеппелина».

Немаловажным, но лишь для Москвы, было то, что Хуго Эккенер последние пять лет демонстрировал подчеркнутое нежелание иметь дело с Советским Союзом, принимать во внимание его интересы.

Полет LZ-127 в Арктику отсрочили вновь. В третий раз. Назначили его на лето следующего 1931 года. Между тем освоение воздушного пространства полярной области приобретало невиданный ранее размах. Только теперь с помощью не дирижаблей, а самолетов.

Поначалу решили связать постоянными авиарейсами Великобританию и Канаду, а Европу — с США, воспользовавшись для того созданным самой природой своеобразным мостом, протянувшимся через Северную Атлантику цепью больших и малых островов, расстояние между которыми не превышало 320 миль: Фарерами, Исландией, Гренландией, Ньюфаундлендом.