Сталин: арктический щит

15 февраля 1924 года Норвегия объявила о признании «правительства Союза ССР как единственной фактической и юридической властью Союза». Выполнила свои обязательства. Поспешила выполнить свои и А.М. Коллонтай. На следующий день вручила К. Мишле ноту, которой СССР признал суверенитет Норвегии над Шпицбергеном, включая остров Медвежий. При этом, как и добивалась Кристиания, было подчеркнуто: Советский Союз «в будущем не будет выдвигать возражения по поводу договора о Шпицбергене от 9 февраля 1920 года и относящегося к нему Горнорудного регламента»⁷⁰.

Так завершился более чем полувековой спор о принадлежности не только заполярного архипелага, но и острова Медвежий. Советская Россия отказалась от каких-либо прав на них. Правда, этим проблему политического размежевания в западной части Арктики разрешить полностью не удалось. Осталась без юридически установленной и признанной мировым сообществом принадлежность Земли Франца-Иосифа и острова Виктория, лежащего между норвежским Свальбардом и советской Новой Землею.

Тем временем крайне острая нужда в угле заставила государственный трест «Северолес», занимавшийся заготовкой древесины и экспортом ее морским путем из Архангельска в Европу, главным образом Великобританию, проникнуть на Шпицберген самым простым способом. Самостоятельно, не прибегая к содействию ни НКИДа, ни Наркомвнешторга. Да еще и избегнув процедуры утверждения прав у комиссара в Копенгагене.

…7 мая 1920 года эмигрант из России Г.М. Нахимсон заключил сделку с А.Г. Агафоновым, бежавшим из Архангельска, но предусмотрительно сохранившим документы, подтверждающие права его «Русского торгового дома Грумант для горных разработок» с 1912 года на несколько шпицбергенских шахт в районе Айс-фьорда. Приобрел у него две трети — 60 тысяч акций за 60 тысяч фунтов стерлингов⁷¹

. Однако не располагая столь значительной суммой, вынужден был прибегнуть к займу.

Возникшая таким образом в 1923 году новая фирма «Англо-русский Грумант» (АРГ), английская по регистрации, объединила как старых пайщиков — Агафонова, сохранившего за собой 20 тысяч акций, и еще восьмерых бывших русских граждан, обладавших в обшей сложности 9700 акциями, так и нового, Нахимсона, держателя контрольного пакета⁷². И хотя АРГ стала приносить немалый доход — она сумела резко увеличить добычу угля со 129 тысяч тонн в 1920 году до 429 тысяч спустя пять лет⁷³

, все же Нахимсон продолжал испытывать острую нужду в деньгах, для того чтобы расплатиться по долгам.

Этим-то и воспользовался председатель правления «Северолеса» Карл Данишевский. По совету из лондонского торгпредства, на свой собственный страх и риск, в первых числах марта 1924 года дал разрешение приобрести у Нахимсона 20 тысяч акций АРГ и выплатить за них в виде задатка 10 тысяч фунтов. Только потом вместе с Г.Л. Пятаковым обратился в Политбюро за обязательной в подобных случаях санкцией. Высший партийный орган просьбу рассмотрел незамедлительно, 20 марта. Счел необходимым поддержать ее и поручил Совнаркому СССР оформить подготовленное соглашение в установленном порядке. Правда, не преминул Данишевскому «поставить на вид» — за незаконное расходование валюты⁷⁴. Не стало затягивать решение и правительство. Утвердило сделку уже 8 апреля. Только после этого, теперь на вполне законных основаниях, 13 июня «Северолес» подписал окончательный договор с АРГ о приобретении 20 тысяч акций по два фунта стерлингов за каждую⁷⁵

.

Превращение «Северолеса» в совладельца АРГ могло позволить значительно удешевить перевозки. Снабжать советские и зафрахтованные трестом лесовозы «своим», шпицбергенским углем. Да еще действовать так, ничуть не заботясь о том, присоединился ли СССР к Парижскому договору или нет. Потому-то, как могло показаться, о проблеме следовало забыть. Хотя бы ненадолго. Однако НКИД не захотел отказываться от старого замысла добиться советского присутствия на полярном архипелаге только правовым способом, при безусловном международном признании. И для того начал разыскивать проживавших в стране бывших владельцев (или их наследников) угленосных участков как на собственно западном Шпицбергене, так и на острове Медвежий.

Поиски, поначалу шедшие без особой спешки, в начале нового, 1925 года пришлось резко ускорить. Причиной же того послужило полученное 6 января в Москве уведомление правительства Норвегии о том, что Япония последней из стран, подписавших Парижский договор, ратифицировала его. А потому «Горный устав Шпицбергена (Свальбарда), а в соответствии с этим и договор вступят в силу после 1 апреля с. г. Таким образом, те, кто получил права на Шпицбергене (Свальбарде), будут иметь примерно шестимесячный срок для предъявления своих претензий датскому комиссару»⁷⁶. Словом, произошло именно то, на что так долго и упорно надеялись в НКИДе.