Сталин: как это было? Феномен XX века

Кеннан тогда не знал, что его «Длинная телеграмма» по сути изложенных в ней идей в части внешнеполитических рекомендаций по взаимоотношениям американского руководства со сталинским один в один совпадала с рекомендациями М. Литвинова, высказанными тем в июне 1946 года. Но содержание двух этих документов совпало по сути и оказало решающее воздействие на американскую политику в отношении СССР и на долгие годы определило и внешнеполитическую линию Сталина.

ГЛАВА 8.

БЫЛ ЛИ СТАЛИН АНТИСЕМИТОМ?

Еврейская тема в истории СССР не является предметом исследования в настоящей книге. Но и обойти ее в работе о Сталине не представляется возможным, поскольку абсолютное большинство западных, и идущих им в кильватере российских, авторов сталинианы настойчиво пытаются убедить читателей своих произведений, что Иосиф Джугашвили чуть ли не с детства страдал антисемитизмом.

Сам термин «антисемитизм» во всех энциклопедиях определяется одинаково: «враждебное отношение к евреям»^{262}. Появление этого термина датируется 1870—1880 годами, а сам феномен «особенно ярко проявлялся во Франции, Германии, Польше, России, Испании и ряде других стран» (Оксфордская энциклопедия). Согласно историческим сведениям, еврейская проблема в Европе проявилась еще в XII веке, когда в европейских странах появились первые законы, требовавшие от евреев жить отдельно от других народов. Представителям этого этноса было запрещено заниматься многими видами деятельности, имеющими отношение к важным общественным и государственным сферам. В этих условиях евреи выдвинулись в ростовщичестве, банковском деле и торговле и быстро стяжали в своих руках огромные суммы денежных средств в национальных унитарных государствах — Англии, Испании, Франции, Германии, Польше, других странах. Начались гонения, в которые включилась христианская церковь, христианские купцы и ремесленные гильдии.

Причины гонений носили экономический характер. Титульным, как теперь стало модным говорить, нациям стало завидно, что в руках не их этноса стала концентрироваться немалая денежная масса. И хоть это богатство работало в основном на то государство, в котором проживали евреи, зависть на бытовом уровне проявлялась сильно и тут же конвертировалась в правительственные действия. Ни о какой справедливости при этом даже и речи не шло, евреев просто грабили. Так, королева испанская Изабелла Кастильская заняла у еврейских ростовщиков огромные деньги на экспедицию Христофора Колумба в Новый Свет в 1492 году, а потом, чтобы не выплачивать этот долг, приказала изгнать евреев из Испании.

В России еврейская проблема возникла только в 1772 году, а еще более — в 1795 году, после третьего раздела Польши, когда вместе с поляками в состав Российской империи вошла и большая группа проживавших здесь евреев. Российская императрица Екатерина II (Великая) ввела для них «черту оседлости» в западных провинциях империи и наложила на евреев воинскую повинность. С 1881 года зарегистрированы первые еврейские погромы в России.

В Россию евреи пришли со своей уже сложившейся религиозной, бытовой и языковой культурой, как единый народ. Однако, оставаясь таковым, основная их масса не пошла по пути противопоставления себя русскому этносу, а восприняла русскую духовную культуру как свою собственную, обогатила ее своим интеллектуальным потенциалом.

Правда, не все евреи повели себя таким образом. Были и те, кто не хотел растворяться ни в чьей культурной среде, ни в русской, ни в немецкой или французской. Эту ситуацию очень хорошо выписал современный русский писатель, питерец Александр Мелихов.

Иронизируя над нашей наивной верой после событий 1991 года в то, что если мы, после того как сами же разрушили Советский Союз, враз и серьезно полюбили Запад, то, вне всякого сомнения, и Запад тоже должен был полюбить нас такими, какие мы. есть, и в поисках ответа на то, почему со стороны Запада этого не произошло, писатель выдвинул тезис, согласно которому между народами взаимоотношения на чувствах строиться не могут, потому что не получается.

Наверное, это естественно, пишет он, но мы, русские, этого не поняли и не приняли.

«Отвергнутую любовь, — пишет он, — простить неизмеримо труднее, чем ущерб материальный. Ибо отвергнутая или, скажем мягче, недооцененная любовь унизительна, а для всякого народа длительное унижение смерти не просто подобно, но оно и есть сама смерть. Поскольку народы создает не корысть, но гордость. Каждый народ сохраняет жизнеспособность лишь до тех пор, пока ощущает себя избранным. По крайней мере, принадлежащим к кругу избранных. А тот круг народов, в котором царит согласие об их совместной избранности, по-видимому, и можно назвать пышным словом “цивилизация”».

В первом десятилетии XXI века у русских войти в круг избранных на любви не получилось. И мы обиделись. А напрасно, считает Мелихов.