Сталинград

Новенький ППШ с массивным деревянным прикладом и емким магазином на семьдесят один патрон выбрасывал шестнадцать пуль в секунду и буквально смел вчера пулеметный расчет фрицев, завершавший короткую перебежку. А после уничтожил еще и двух панцергренадер. Но затем скорострельный автомат принял на себя несколько гранатных осколков, фактически закрыв собой политрука и получив при этом серьезные повреждения. Так что сегодня Иван воевал с хорошо знакомой еще по срочной службе винтовкой Мосина.

Бой, несмотря на относительную малочисленность фрицев – всего два десятка! – складывался далеко не просто. Врага до последнего прикрывали плотным огнем МГ-34 съехавшие вниз бронетранспортеры, да и сами мотопехотинцы, именуемые в вермахте панцергренадерами (политрук как-то вычитал это в дивизионной газете), наступали умело, короткими перебежками, прижимая советских бойцов очередями скорострельных МГ-42.

При этом лейтенант Сиделев оказался командиром все же послабее, чем Самсонов, хотя ни политрук, ни сам взводный об этом ничего не знали. Имея на своем участке четыре ручных «дегтярева», он не добился от пулеметчиков путного фланкирующего огня, и два первых номера погибли в дуэлях с расчетами «машингеверов», подавить при этом удалось только один из них. И синхронного броска гранат также не вышло, а вот германцы сумели точно вложить с десяток «колотушек» в окопы взвода, после чего группа из двенадцати человек ворвалась в траншею. С запозданием ударивший в тылу позиции второй ротный «максим» смел с бруствера лишь двух чуть замешкавшихся гансов и сразу же стал бесполезен…

За время атаки фашистов Иван сумел снять только одного немца. Трехсекундные перебежки врага не позволяли взять точный прицел, а трехлинейка может сделать лишь один точный выстрел до перезарядки, это вам не автомат и даже не самозарядка. Но с одним панцергренадером ему повезло. Когда же противник ворвался в траншею чуть левее его ячейки, политрук тут же устремился в бой, окликнув еще трех бойцов и уведя их за собой.

Опытный фельдфебель Карл Бебель, командующий сводной группой из обоих отделений (второго унтера перехлестнула пулеметная очередь), быстро осознал, в насколько сложную попал переделку. Танки, основная ударная мощь их подразделения, завязли в центре и, кажется, несли потери. А их собственная атака на превосходящие силы большевиков столкнулась с достаточно упорным сопротивлением и плотным встречным огнем.

Ему практически сразу же было понятно, что панцергренадерам противостоят неопытные бойцы с таким же неопытным командиром, но фанатики имели численное преимущество и, главное, были готовы драться. Нескольких человек, в том числе Гюнтера, фельдфебеля второго отделения и старого товарища Карла, срезали точные выстрелы винтовок Мосина и огонь на удивление многочисленных пулеметов, а его самого контузило близким взрывом гранаты и ранило осколком в мякоть бедра. Не опасно, но можно подцепить инфекцию, да и болит сильно…

Все же они ворвались в окопы, Карл сам расстрелял из МП-40 двух нерасторопных славян, но дальше все осложнилось. Удары штыков фанатиков унесли жизни двух камрадов в окопной схватке, еще двух срезал станковый пулемет, замаскированный в глубине русских позиций.

Фактически у Бебеля осталось только одно отделение, а большевики сами перешли в контратаку! На левом фланге ее пока сдерживает расчет Альтмана: Отто положил пулемет на плечо второго номера, вставшего на колено и крепко сжавшего сошки, и бьет из МГ-42 по русским практически в упор. Но справа… Справа помочь своим удержаться сможет только он сам и огонь надежного МП-40!

Иван Двуреченских умело подцепил шейкой крепления штыка ствол вражеского карабина, тут же обезоружив опешившего фрица, на свою беду показавшегося из-за изгиба траншеи. Секунду спустя на лице его застыло какое-то по-детски наивное выражение – когда плоть резко и быстро проткнули узким четырехгранным штыком, наносящим незаживающие раны.

Немец упал, держась за живот и моля о пощаде. Словно забыл, как хладнокровно добивал точными выстрелами раненых красноармейцев, так же просивших сохранить им жизнь! Потом перед глазами его все погасло… А политрук, умело освободивший окровавленное жало «русского» штыка, от неожиданности припал на колено: выстрел трехлинейки раздался над самым ухом, отбросив на стенку окопа еще одного панцергренадера.

Боец, поверивший в себя, бросился вперед с криком «ура», на ходу перезаряжая винтовку и целясь блестящим на солнце четырехгранником в живот показавшегося фельдфебеля. Однако последний, хоть и промедлил секунду, зачарованно смотря на приближающееся к телу острое жало штыка, все же быстро пришел в себя и короткой очередью перехлестнул решительного русского. А затем Бебель увидел замешкавшегося политрука, тянущего револьвер из поясной кобуры, и хищно улыбнулся, направляя в его сторону ствол МП-40…