Сталинградская Богородица

Но на этом участке готовилась к удару 4-я танковая армия фон Гота. Советская разведка вовремя обнаружила ее, и на Брянский фронт также были направлены сильные резервы, 4 механизированных корпуса, несколько бригад. Однако наша Ставка оценивала опасность в рамках собственных построений: дескать, немцы намерены прорвать фронт, чтобы повернуть на Москву. Резервы расположили в глубине, перекрыли дороги на север. 28 июня армия Гота пришла в движение. Под грохот орудий и лязг стали проутюжила советские траншеи, ослабленные перебросками к соседям. Но повернула не на Москву, а на юго-восток, на Воронеж. Мало того, в коридор, пробитый танковой армией, хлынули еще две – 2-я германская и 2-я венгерская.

Впрочем, здесь необходимо сделать некоторые уточнения. Фальсификаторы истории Великой Отечественной очень лихо манипулируют цифрами – сколько советских дивизий сражалось против одной германской, сколько армий против германской армии. А выводы делают однозначные: Советский Союз воевать не умел и брал верх только численным превосходством, «закидывал головами». Хотя на самом-то деле механическое сопоставление цифр имело смысл только в июне 1941 г. В данное время советские дивизии по своей боевой мощи примерно соответствовали германским, а советские фронты являлись аналогами групп армий.

К 1942 г. соотношение стало иным. Войсковые объединения дробились, соединения уменьшались. Теперь немецкая дивизия по численности примерно соответствовала русскому корпусу, а армия – фронту. В первые дни войны в советских механизированных корпусах насчитывалось по 400–500 танков. В 1942 г. действовали уже другие штатные расписания – в корпусе по 183 танка. А реальное число всегда было меньше. Для сравнения – в германской танковой дивизии насчитывалось 209 боевых машин. В 4-й танковой армии Гота таких дивизий было 5, около тысячи танков. А рядом, в 6-й германской армии, наступал 40-й танковый корпус – еще две танковых дивизии.

Четыре советских мехкорпуса, вместе взятых, тоже представляли внушительный кулак. Когда обозначился поворот немцев на Воронеж, командующий Брянским фронтом генерал-лейтенант Голиков получил приказ снять этот кулак с московского направления и нанести контрудар. Но при прорыве неприятеля оказались порушены командные пункты, линии связи. Штаб фронта не сумел грамотно сорганизовать контрудар. Получив приказ, корпуса двинулись сами по себе. Выбирали одни и те же дороги, забивая их пробками и мешая друг другу И по очереди, по одному сталкивались с многократно превосходящей стальной лавиной немцев. Ко всему прочему, неприятель применил новые самоходные орудия и весьма эффективные новые снаряды, сочетающие бронебойную болванку и зажигательное вещество. Поля и дороги покрывались сотнями догорающих советских танков.

Этот разгром потряс советскую Ставку. В ее резерве, прикрывая Москву, стояла 5-я танковая армия Лизюкова. Несмотря на номер, это была первая укомплектованная танковая армия в нашей стране, пять сотен боевых машин. Ее спешным порядком выдвинули к Ельцу. Нацелили грамотно, не на бронированный таран немцев, а под основание прорыва. Раздавить пехотные части, следующие за танковой массой, перерезать коммуникации, и группировка, вклинившаяся в наше расположение, попадет в ловушку. Но в общем развале план поехал наперекосяк. Штаб Брянского фронта где-то выбирался по дорогам отступлений, потерял связь с войсками. Армия Лизюкова застряла под Ельцом, не получая приказов, не зная обстановки. Руководить ею начали непосредственно из Москвы. Но взаимодействие с фронтом так и не наладилось, армия осталась без поддержки артиллерии. Не было и авиации, она перебазировалась от немцев на другие аэродромы.

А замыслы врага наше командование до сих пор не представляло. Казалось бы, теперь неприятель однозначно рвется на восток, на Воронеж. Но для гитлеровцев это направление было вспомогательным. Под Воронежем армию Гота должна была сменить пехота, а ударная группировка поворачивала резко на юг, в тылы советского Юго-Западного фронта. Осуществляя эту рокировку, Гот остановил свои дивизии, некоторые даже отводил назад, и в результате армия Лизюкова налетела не на тылы, не на пехоту, а прямо на основное танковое ядро врага. Дралась она ярко, отважно, но советские командиры не имели никакого опыта действовать массами боевой техники. Снова атаковали по очереди, корпусами и бригадами, а их перемалывали. Через неделю боев танковую армию из трех корпусов пришлось свести в один. Но и его немцы разорвали на части. Командарм Лизюков сам сел в танк, как командир роты или батальона. Повел группу машин выручать окруженные подразделения. Танк подбили, генерал погиб.