Сталинградский апокалипсис. Танковая бригада в аду

После обеда зашел к своим знакомым. Предупредил накануне Манько, что старшина «Крошка» знает, где находится этот дом, и в случае чего можно послать его за мной. Во дворе и в доме было полно новых военных из другой части. В сенях сложены минометы, ящики с боеприпасами, пирамидой стояли винтовки.

— У нас уже новые стоят, — встретила меня Люба, — а койка будет для тебя. Мама предупредила, что тут доктор стоит и спал прошлые ночи.

— Спасибо.

— Нагоняя не было?

— Нет, все обошлось. Я пойду. Буду вечером или раньше, если смогу.

— Уже скоро вечер, темнеет, — сказала Люба.

— Это маме, вам, — я выложил из вещмешка булку хлеба, консервы, несколько пачек концентратов, сахар и соль — все что удалось раздобыть у сослуживцев, — мама где?

— В конец деревни ушла, к знакомым. Скоро будет. Не уходи.

— Надо пробу с ужина снять и узнать о планах на ночь. Постараюсь скоро освободиться и приду, — и я ушел.

Во время ужина командир объявил, что ремонтники будут работать всю ночь. К утру нужно отремонтировать все машины подразделений и отправить им. Приказал многим специалистам других отделений и взводов помочь ремонтникам. Решил идти ночевать к знакомым. Ни у кого не отпрашивался. Предупредил старшину «Крошку», что буду ночевать там же, где и прошлую ночь. Вспомнил, что у меня далеко не свежее белье, и один черт знает, что в нем водится. Накануне не успел переодеться, не ожидал, что попаду в такую ситуацию. Пошел к старшине и сказал ему, что мне нужно надеть чистое белье.

— Прямо сейчас?

— Да, сейчас.

— Где-то лежит в мешках, кто его там найдет.

— Нужно, товарищ старшина.

— Не под венец ли собираетесь?

— Все может быть.

— По такому случаю пошли искать, — сказал он, почесав затылок. Зашел за перегородку, где лежало имущество хозвзвода. Достал мешок и вытащил чистое теплое белье.

— А простое белье?

— Где тут найдешь, хватит одного теплого.

Я тут же в амбаре переоделся, дрожа от холода. Старое сдал ему.

— А меня возьмете с собой?

— Некуда, там полно людей. Меня в кровать к себе положили. Спал с ними, поэтому и белье решил надеть новое, вернее чистое. Хотя и переспал в сомнительном.

— Во даешь, доктор! С мамой рядом или с дочкой спали?

— С мамой.

— Ну, а меня к дочке. Пойдет?

Я стоял в замешательстве. Шутит он или настаивает всерьез? Куда же его положить? Думаю, что в кровать исключено. Да и меня уже не положат. Сказали, что койка для меня.

— Некуда, товарищ старшина, не обижайтесь, не могу я туда взять вас.

— Ладно, жадина, пользуйтесь, пока повезло.

Я опять пошел к моим знакомым. Заканчивался ужин у них. Хозяйка пригласила меня к столу, но я отказался, сказал, что уже поужинал. Патефон в этот вечер не заводили.

Вся комната была забита людьми. Стали вповалку укладываться на полу.

Хозяйка отвернула одеяло на железной койке, постелила на матрац простыню, положила подушку и предложила мне располагаться на ночлег. Разделся до белья и залез под одеяло. Сетка и матрац со скрипом провисли под моей тяжестью. Закончив свои дела в подсобной кухне в сенях, мама с Любой зашли в дом. Кто-то из них прикрутил фитиль лампы, и они улеглись спать на своей и мне знакомой по прошлой ночи кровати.

Сон стал быстро брать уставших от ратных дел, отогревшихся в натопленной хате людей, основную часть суток пребывавших на морозе. Многие уже храпели. Меня сон не брал. Разные мысли лезли в голову…

Переступая через спавших на полу людей, пришла ко мне Люба и залезла под одеяло.

— Побуду с тобою немного, — проговорила она шепотом и прильнула ко мне.

Сетка кровати со страшным скрипом еще больше провалилась под нами, и Люба почти полностью скатилась на меня. При малейшем движении кровать скрипела, и мы не смели шевельнуться.