Сталинские войны: от мировой войны до холодной, 1939–1953

Эта уступка дала возможность Трумэну и Черчиллю утверждать позднее, что немецкие территории, отошедшие полякам, были внутрисоюзническим вопросом, а не двусторонней проблемой советско-польских отношений, поскольку Германия была под общей оккупацией союзников. Сталин возразил, что эта территория находится де-факто под польским контролем, так как немцы ушли на запад, но не дал реального ответа на доводы, что немецко-польская граница должна определяться на мирной конференции. Однако, в конце концов, демаркационная линия между Германией и Польшей была признана, как и польская администрация, британцами, и американцами, «в ожидании окончательного признания польской западной границы» на будущей мирной конференции.

Третьим пунктом спора в Потсдаме стали отношения Большой Тройки с давними немецкими союзниками в ходе 2-й мировой войны – Италией, Болгарией, Финляндией, Венгрией и Румынией. Предполагалось, что британцы и американцы найдут для Италии специальную процедуру, тогда как Сталин старался защищать интересы тех стран, которые попали в его сферу влияния в Восточной Европе. Спор начался с западного предложения допустить Италию в состав Объединённых Наций. Советы не возражали, но Сталин, в свою очередь, не видел, почему бы в отношении четырёх других бывших враждебных государств не поступить подобным образом.

Британская и американская стороны не имели с этими государствами дипломатических отношений, и, таким образом, не считали возможным их допуск в Объединённые Нации, пока не будут подписаны мирные договоры. Компромисс был окончательно достигнут на том, чтобы установить дипломатические отношения и подписать мирные договоры между Большой Тройкой, и Италией, что сделает возможным принятие страны в Объединённые Нации. Чувствительность Советов была успокоена обязательством британцев и американцев ускорить признание правительств Болгарии, Финляндии, Венгрии, и Румынии.

По окончании Потсдамской конференции 2 августа 1945 года участники торжественно продекларировали, что «усилились связи… и расширился размах их сотрудничества, и взаимопонимания», и что укрепилась вера в способность установить «справедливый, и продолжительный мир». В коммюнике конференции было объявлено, первое, что образован Совет министров иностранных дел, как постоянный форум трёхстороннего сотрудничества и, второе, приняты планы по послевоенной Германии, включая порядок выплаты репараций.

Далее следовали другие решения, такие, как передача Кёнигсберга СССР и договор о польской западной границе. Итоговое коммюнике также открывало путь для включения большинства стран в Объединённые Нации, включая страны, которые были нейтральными в ходе войны. По отношению к режиму Франко Сталин и Советы предлагали ряд строгих мер, но британцы, и американцы отклонили их. Вместе с опубликованным коммюнике был принят протокол конференции, который не публиковался, и в котором была расписана сделка по делёжке немецкого военного, и торгового флотов, а также необходимость изменения режима черноморских проливов.

Советская оценка Потсдама была очень позитивной, и не только в прессе, где конференцию ставили выше Тегерана, и Ялты. Особенно интересны были конфиденциальные утверждения, записанные югославским послом в Москве: «Согласно Молотову и Вышинскому на конференции можно было убедиться, а также видеть по её результатам, что англичане, и американцы поняли, и признали, что потеряли Восточную Европу, и Балканы… Молотов сказал, что на всех заседаниях конференции была хорошая атмосфера, хотя и не без жёсткой полемики, и резких слов.

Выяснилось, что по всем вопросам были достигнуты компромиссные договорённости… О Трумэне он отозвался, как о человеке вполне культурном, выказавшем полное понимание европейских проблем». В своём дневнике Георгий Димитров записал следующее: «Говорил с Молотовым о Берлинской конференции и, особенно, о решении по Болгарии, и Балканам. Основой этих решений стало наше преимущество. В результате эта сфера влияния признана нашей». В докладе, направленном советским послам, Молотов писал, что «конференция закончилась с вполне удовлетворительными результатами для Советского Союза».

Сталин и дальневосточная война.

После Потсдама Сталин обратил своё внимание на последнюю советскую кампанию во 2-й мировой войне – наступление в Манчжурии против японцев в августе 1945 года. Это была не просто ещё одна победа, но и существенное увеличение влияния советского государства на Дальнем Востоке.

Соединённые Штаты стали пытаться вовлечь Советы в дальневосточную войну с начала декабря 1941 года, но Сталин сопротивлялся этой американской увертюре, и Рузвельт не смог её продавить. Сталинская политика по отношению к Японии заключалась в соблюдении условий советско-японского пакта о нейтралитете от апреля 1941 года, пока Токио делает то же самое. Атака Пёрл-Харбора показала направление японской экспансии, так что Сталин мог вполне резонно считать, что Япония будет соблюдать нейтралитет в советско-немецкой войне.