Сталкер. Рагнарёк районного масштаба

– Вася… Я не могу… – Глаза потухли, рука разжалась, и Бес стал двигаться к двери. Подсечка под ноги, захват руки, удар в челюсть, нокаут. Бес не шевелился, глаза закатились, дыхание слабое. Далее думать времени уже не было. Он один не находится под ментальным ударом. А значит, есть шанс победить.

На площадке перед зданием, покачиваясь, стояли все его бойцы. Егерь, Седой, Якут. Рваться к ним опасно, надо найти псионика хренова, прострелить ему башку, а потом, может, и повезет. Если контролер не мегакукловод, а начинающий, мозги парням еще восстановить можно. Но если сильный… Итак, где этот выродок сидит? Мутант должен видеть жертву, тогда контакт и захват необратим. Черт, он совсем забыл про гарнитуру и голос! Прислушался – тишина. Нет, это не контролер, они не говорят. Тогда что это?

Ответ пришел быстро. В виде монолитовского отряда, состоящего из ходячих танков. Человек десять в экзоскелетах вышли из-за вагонов. Развернувшись цепью, они сразу открыли заградительный огонь по окнам, где прятался Семнадцатый. Кирпичная крошка вперемешку с пылью посыпалась на голову. Пули, с визгом врываясь в окна, стремились разрушить то, что не уничтожило время. Рикошеты с фырчаньем отпрыгивали от стен и потолка. Василий, пригнувшись, бросился к Бесу, который продолжал лежать без сознания. Зацепив его за ремни разгруза, стал подтаскивать к себе. Единственное спасение было в соседней комнате или подвале. Подвал не вариант, это западня, а комната? Комната лучше, там есть выходы к городу и в сторону железки. Но как же ребята! Он отпустил Беса, пополз обратно. Плотность огня снизилась, но не прекратилась. Рискуя наесться свинца, он вынул из нагрудного кармана зеркальце, прицепил к кончику ножа и «выглянул». В трясущемся отражении он увидел часть двора и монолитовцев. Сектанты стояли вокруг бойцов и деловито разоружали их. Что делать? Вступать в бой? Уйти и спасти хоть Беса? Нельзя! Или гибнем все, или я их спасаю. Так было всегда и везде. Так они договорились еще во времена первых совместных операций. И пусть это звучит банально – один за всех, и все за одного, – но это молитва братьев.

Винторез сам прыгнул прикладом к плечу. Хлопок, окуляр монолитовца разлетается, стокилограммовый баран начинает заваливаться. Еще хлопок, еще один сектант оседает – у него пробито тонкое сочленение между шлемом и основной броней. Смещение к другому окну, выстрел, лязг рикошета – и сразу грохот десяти стволов. Опять визжат пули, сыплется битый кирпич и щепки от рам. Огонь очень интенсивный, высунуться нельзя. Зато можно уйти на этаж выше. Когда Василий подкрался к окну, канонада стихла, напоследок ухнув гранатой на первом этаже. Он выглянул и обомлел. Площадка была пуста. Ни боевых камрадов, ни дохлых сектантов. Да что дохлых, там вообще никого не было. Пустая территория, заваленная гильзами.

– Вот суки шустрые. Ладно, Беса оживлю… догоню… наваляю.

Военстал застонал, с трудом открыл глаза, безумно повращал ими и уставился на Семнадцатого.

– Вася, – слова давались с трудом, – че за хрень, мы где, где все? Где парни? Кто мне в уши дул так, что чуть мозг не расплавился?

– Двое мертвы, забыл? Остальных, похоже, увели монолитовцы. Давай приходи в себя, я парней в схрон снесу, там их склеп будет. – Хлопнув по плечу бойца, он еще раз посмотрел на площадь. Нет, там уже никого не было. Даже вороны вернулись на свои насиженные провода.

Что такое перетаскивать мертвых товарищей? Это невозможно объяснить. Каждый шаг – поток воспоминаний, и хороших, и плохих, и веселых, и грустных. Веселый, он и позывной получил за свой характер. Когда в Албании на перевале держали натиск сепаратистов под ураганным огнем, он шутил без остановки. Орал боевикам скабрезные шутки. Звал дядю Газменда, лавочника-доносчика, который знал о наших действиях и стучал, но с поличным его взять не могли. Веселый с криками «Гранаты!» кидал в наступающих камни. Духи привыкали и переставали реагировать, на шестой раз прилетала пара лимонок. Он называл это дрессировкой бородатых зайцев. К тому же он великолепно стрелял, каждое его появление из укрытия уносило одну заблудившуюся на земле душу к Аллаху. УЧКа за его голову назначило вознаграждение, как за целого командира сербского спецназа Драгановича. Позже серб подарил Веселому именную винтовку Драгунова – с подтекстом, ну и на память. На прикладе красовалась латунная табличка с надписью: «Брат за брата». Кстати, потом к цене за голову бойца добавили еще денег, но с условием, что и винтовку принесут.

Стас был родом с Украины, из самого жесткого Закарпатья, где русских, кроме как кацапами и москалями, никак не величали. Его воспитали в традициях украинского национализма, но не сдержала душа угнетения братьев-славян на Балканах, и он рванул в Македонию добровольцем. Там в горах, раненого, его и подобрал отряд Семнадцатого. Ну а дальше – выздоровление, мордобой с криками «Як сабля свистнет, москаль дристнет». Потом братание, и вот уже пять лет вместе. Были.