Стальная: по пути пророчества

Моя ручная огненная шайма никого не удивила — я же посланница Эрмиадиды, вроде, как положено, иметь в «любимцах», кого-нибудь этакого. Ласка отнеслась к своей роли со всей серьезностью — она, как только нас выкинуло на дорогу, забралась мне на плечо, обвилась вокруг шеи, как зеленый меховой воротник, и затаилась, сверкая бусинками глаз.

Чисс категорически отказался показываться из повозки, игнорируя мамины уговоры. Драконница смущенно извинилась, но я только пожала плечами, что ж поделать, если он у нее такой стеснительный. После моих слов из повозки вышел темноволосый мальчуган, с не по-детски серьезным выражением лица.

Не-знаю, сколько ему по драконьи, но по человечески — года три — четыре. Он сердито свел брови на переносице и буркнул, что не стесняется, а опасается, что я могу оказаться одной из наемных убийц. Удивленно приподняв бровь, я спросила, так ли я похожа на убийцу, на что Чисс, окинув меня оценивающим взглядом, отрицательно мотнул головой, а на вопрос, почему нет, фыркнул, что меня слишком легко прочесть. Объяснять, что он имел в виду, Чисс не стал, развернулся и залез обратно в экипаж. Я сразу подумала, что с ним будет нелегко, и не ошиблась.

— Чисс, не выходи за приделы круга, — крикнула я, обращаясь к ребенку, который сейчас занимался тем, что ковырял палкой в дупле дерева.

Он прекрасно меня слышал, но сделал вид, что нет. Я устало вздохнула.

— Чисс, ты меня слышишь?!

— Слышу, — наконец соизволил заговорить мальчуган.

— Тогда почему не отвечаешь?

— Не хочу.

— Чисс, — предостерегла его, когда драконыш почти пересек черту барьера, и я увидела, как слабо замерцал полог.

— Хватит меня опекать, — засопел Чисс, отступая от черты. — Ты мне не мама.

— И, слава богу, — закатила я глаза.

Чисс обернулся, бросил на меня, полный каких-то непонятных эмоций, взгляд, отшвырнул палку и побежал к Вейрану. Бли-ин, он опять обиделся. Да, что же это такое! Он только и делает, что дуется на меня. Мне никогда раньше не было так трудно с детьми.

Грини потерлась мордочкой о мою щеку. Спасибо, моя хорошая. Ты меня понимаешь.

— Что, опять обиделся? — Грандир бесшумно подошел, и присел рядом, тяжело опираясь на магический посох, верхушку которого венчала композиция из двух месяцев и круглой бляхи с изображением родового герба. Пару раз он пытался мне объяснить, что на нем изображено, но, к сожалению, мой энциклопедический запас по Орни'йльвиру оказался скуден, и мне пришлось смущенно признаваться в своей необразованности. Мое чистосердечное ничуть не возмутило темного эльвафа, младший сиар Сандариэна Грандирэль ван Дарисиор, а по-человечески, младший ученик Старшего шахнира королевства темных эльвафов, Грандир, решил заняться моим образованием, чему я несказанно обрадовалась. Надоело постоянно оказываться в совершенно идиотских ситуациях, когда их можно избежать, если знать что к чему.

— Опять, — кивнула я.

— Зачем ты с ним возишься? Посмотри на Ларрани. Она спокойно занимается своими делами.

— Это меня и раздражает. Как она может не обращать внимания на своего ребенка. Чисс, за все время пока я с вами, два раза сунул руку в огонь, три раза наелся ядовитых ягод, (что нам даже пришлось делать незапланированный привал, так как его рвало), и один раз едва не стал обедом для той мерзкой твари с щупальцами.

— Мерзкая тварь с щупальцами — это ошига. Отвар из ее щупалец принимают при различных заболеваниях суставов. Сам я не пробовал, а вот мой отец, да — ему помогает… А ребенку, я считаю, полезно набираться опыта. В будущем будет умнее.

— Какой опыт, Грандир, он просто пытается привлечь наше внимание! А конкретнее мамино, но ей, кажется, все равно. Я пыталась поговорить…

— Как результат? — усмехнулся темный эльваф, скривив бледные губы в подобии улыбки.

— Да никакого, — тяжело вздохнула я. — Она только отмахивается.

Грандир потер пальцами подбородок.

— Если хочешь услышать мое мнение, то вот оно: Ларрани не любит своего сына. Почему? У меня есть предположение, что беременность была нежелательная, и не случись так, что все близкие нашей Ларрани были убиты, она была бы опозорена и изгнана из клана. Это, как правило, оставляет свой отпечаток на мыслях и чувствах.

Я почесала за ушком Грини. В ответ, шайма, издала тихий цокот и потерлась мордочкой о мой подбородок.

— Все равно не понимаю. Если клана не стало, то и о позоре немому узнавать.

— О нем знает она сама.

— Чисс не виноват, что он родился — нахмурилась я.

— Виноват, — мы заговорились и не заметили, как к нам подошел Вейран. — Она считает, что он виноват.

— В чем? — повернула я голову.

— Он не похож на своего отца.

— А ты знаешь, кто его отец? — заинтересованно приподняла бровь, но меня ждало разочарование.

— Знаю, но не скажу.

— Понятно, — насупилась я.

— Я поклялся никому не говорить, — словно извиняясь, пожал плечами Вейран.

Не удовлетворившись его ответом, уточнила:

— Только из-за того, что Чисс не похож на своего отца, Ларрани ведет себя с ним так, как будто они чужие?

— Не чужие, — поморщился вампир, — но ты права, она не хочет уделять ему внимания больше, чем считает нужным.