Стамбул. Город воспоминаний

Когда же он понял, что его коллекция может достигнуть необъятных размеров, он, словно коллекционер, обдумывающий создание музея, пришел к очень плодотворной идее: создать на основе всех этих занимательных сведений энциклопедию Стамбула. С этого момента, думается мне, в его отношении к своей коллекции появился некоторый «вещистский» оттенок. Профессор Семави Эйидже, специалист по истории византийского и османского искусства, познакомившийся с Кочу еще в 1944 году и немало писавший для его энциклопедии, в статьях, посвященных покойному другу, вспоминает о его огромной библиотеке, о бумажных конвертах с «материалами», которые Кочу годами перевозил с квартиры на квартиру, о газетных вырезках и коллекции фотографий и рисунков, о тетрадях и папках (ныне потерянных), заполненных выписками, сделанными за долгие годы терпеливого чтения стамбульских газет XIX века. В нашей с ним личной беседе профессор Эйидже рассказал мне и о собранной Кочу обширной коллекции странных и загадочных фактов, касающихся стамбульской преступности.

Когда Кочу в конце жизни с горечью осознал, что его энциклопедия так и не будет завершена, он однажды, в момент гнева и раздражения, сказал своему другу Эйидже, что когда-нибудь вынесет в сад и сожжет все свое собрание фактов, все материалы, связанные с историей Стамбула, всю коллекцию, на создание которой ушла целая жизнь. Эта история заставляет вспомнить один из романов Брюса Чатвина[53]

, некоторое время работавшего в аукционной компании «Сотбис». Герой этого романа, Утц, в приступе ярости, свойственной только истинным коллекционерам, разбивает свою коллекцию фарфора. Кочу так и не поддался искушению, однако в этом уже и не было необходимости: издание энциклопедии сначала сильно замедлилось, а затем, в 1973 году, и вовсе остановилось. Двумя годами ранее Кочу поссорился со своим богатым партнером, критиковавшим его за то, что он, исходя из своих личных пристрастий, вставляет в энциклопедию длинные и ненужные статьи. После этого Кочу был вынужден покинуть офис на улице Бабыали, при этом всю свою коллекцию, черновики, газетные вырезки и фотографии он увез с собой, в свою квартиру в Гёзтепе. Последние годы жизни он, как и любой истинный коллекционер, не имеющий возможности создать музей, провел в одиночестве в своей квартире, заваленной горами бумаг и фотографий. Деревянный особняк, построенный его отцом, был продан после смерти сестры Кочу, но он не покинул свой квартал. Единственным близким ему в последние годы жизни человеком был бездомный мальчик Мехмет, с которым он познакомился случайно, как некогда с теми уличными мальчишками, о которых писал в своей энциклопедии. Кочу взял Мехмета под свою опеку, усыновил и впоследствии сделал главой издательства.

Конечно, в свое время у него были и другие друзья – около сорока человек, на протяжении тридцати лет писавших статьи для энциклопедии, не получая за это никакого гонорара, – историки, писатели, литературоведы. Среди этих объединенных любовью к Стамбулу людей были писатели старшего поколения, например Сермет Мухтар Алус, писавший воспоминания и юмористические романы о жизни стамбульских кварталов и особняков XIX века, в которых рассказывал о характерных типажах того времени и о проделках пашей, и Осман Нури Эргин, автор очень подробной истории стамбульского муниципалитета и знаменитого путеводителя по городу, напечатанного в 1934 году, известный также тем, что преподнесенная им в дар городу библиотека стала основой Стамбульской муниципальной библиотеки. Эти старые писатели умерли еще в те годы, когда публиковались первые тома энциклопедии. Представители более младшего поколения мало-помалу отдалялись от Кочу, по словам Эйидже, «из-за его капризов», и поэтому в неизменно сопровождавших подготовку энциклопедии разговорах и последующих совместных походах в питейные заведения с течением времени стало принимать участие все меньше и меньше людей. Кочу была свойственна неуживчивость одинокого коллекционера, причины которой не составило бы труда найти психологу вроде Мелани Кляйн[54]

, убедительно доказавшей, что проблемы людей, привязанных к вещам не меньше, а то и больше, чем к другим людям, имеют корни в их детстве.