Стамбульский ребус

Я перепрыгнул через каменную балюстраду, но Гюзиде с Айсун уже начали исчезать в пропасти. Она разверзлась у меня под ногами: черная, как самая темная ночь, горевшая вулканической лавой. Не колеблясь и доли секунды, я кинулся в эту багровую бездну. С каждым взмахом крыльев мои жена и дочь поднимались все выше — к серебристой черте, где кончалась тьма и полоска света устремлялась к серафимам, державшим огромный купол Святой Софии. А я тем временем спускался в ад, в огненно-черное жерло вулкана… Огонь уже почти поглотил все части моего разума и тела, но тут я вновь расслышал звук хлопающих крыльев и почувствовал, как прохладное дуновение ветра на миг погасило адское пламя. Две сильные руки подняли меня за плечи, достали из жерла вулкана и вернули обратно — в реальный, материальный мир.

Мои ноги коснулись земли, голова закружилась, в глазах потемнело. Когда я открыл глаза, понял, что снова нахожусь в центре круга посреди собора. Я взглянул на купол и четырех серафимов, надеясь увидеть Гюзиде и Айсун. Но лица ангелов были прикрыты крыльями… И в тот момент я услышал плач ребенка. Стремительное хлопанье массивных крыльев разорвало тишину храма. Два ангела взлетели на несколько метров вверх, к апсидам. Значит, меня спасли не Гюзиде с Айсун. Я посмотрел туда, куда они улетели, и увидел плачущего ребенка. Это был Иисус Христос, только в детстве… На коленях у Девы Марии… Образ, который я много раз видел на мозаике в этом храме. Дева Мария? Да, но сейчас у нее было совсем другое лицо. И оно было мне хорошо знакомо. Я сделал несколько шагов вперед… Это была не Дева Мария, это была наша Хандан. Моя соседка по Балату, старая школьная подруга и первая любовь… Умут… Я посмотрел на ребенка с мозаики: он был такого же возраста, что и погибший Умут. Совпадал не только возраст: лицом Иисус походил на Умута. Не то что походил — он был вылитый Умут. Да, это был не Иисус, а ребенок Хандан, единственный сын Йекты, надежда обоих.

Пока я смотрел на деву с ребенком, два ангела, которые только что спасли меня от адского огня, спустились сверху и сели по разные стороны от них. Михаил и Гавриил, подумал я про себя. Зачем они спустились? Что им нужно от Хандан и Умута? Я внимательно посмотрел на лицо Гавриила, и меня осенило. Это был не архангел, а Демир, мой друг детства. И с ним — Йекта… Значит, они хотели защитить Хандан и Умута. Но зачем? От кого? И почему меня не было с ними? Особенно если вспомнить про Гюзиде и Айсун…

Я вдруг почувствовал себя безмерно одиноким, брошенным на произвол судьбы ребенком посреди этого огромного храма. Меня как будто оставили на чужой планете. Я потянулся к ним, умоляя их забрать меня с собой, но они меня даже не заметили. Я хотел крикнуть, но у меня пересохло в горле, и, как бы я ни старался, так и не смог ничего произнести. Попробовал опять — нет, не получается. Но сдаваться я не собирался. Нужно, чтобы они услышали меня, обратили на меня внимание, а потом — взяли с собой.

Я собрал все свои силы и попытался крикнуть, но все, что мне удалось, — издать приглушенный звук, больше походивший на стон. Этого приглушенного звука хватило, чтобы сотни пар крыльев оглушительно затрепыхались. Этот звук был настолько громким, что мне пришлось заткнуть уши — иначе бы я оглох. Но это меня не спасло. Поток воздуха от крыльев поднял меня над землей, и меня как будто затянуло в водоворот. Я начал стремительно подниматься к серафиму и вскоре добрался до самого купола. Там я засмотрелся на позолоченную каллиграфическую надпись — это была сура «Ан-Нур» из Корана. Меня ослепила ее красота… И если бы не звук хлопавших крыльев, который вывел меня из оцепенения, я мог бы вечно рассматривать ее.

Посмотрев на прикрытые крыльями лица серафимов, я попытался определить, кто из них мои жена и дочь. Вдруг крылья одного ангела медленно опустились, и за ними показалось миниатюрное личико моей милой Айсун. Она была так близко, что я даже смог разглядеть ее серовато-голубые глаза.

— Папа, — прошептала она. — Папочка…

Ее слова приглушили все остальные звуки в храме. Ангелы тихо сложили свои крылья и разлетелись по углам. Ветерок утих так же быстро, как и начался. И водоворот, поднявший меня сюда будто ковер-самолет, отлетел ненадолго, оставив меня плыть в пространстве огромного купола.