Становление Киоши

Носок, ткнувший ее в ребра, разбудил ее. Она впилась пальцами в твердую поверхность под собой, сжала грязь, а не простыню. Она почти скучала по своей кровати.

— Вставай, — сказала Ранги. Солнце еще не взошло, а огонь еще сиял красными углями. Лао Гэ не было видно, а остальные состязались в храпе. Серый предрассветный свет делал пыльный берег реки словно обработанным щелочью, лишенным красок и жизни.

Киоши встала, пошатнувшись. Она ворочалась ночью, и одеяло упало с нее на землю.

— Ч-что?

Ранги толкала ее вдоль берега, но не в ту сторону, куда она ходила ночью.

— Ты хотела тренировку? Ты ее получишь. Начнем сегодня. Сейчас.

Они шли. Киоши ощущала себя пленницей, Ранги резко толкала ее за то, что она медлила. Они отошли от лагеря, но не так далеко, как казалось Киоши, когда Ранги приказала ей остановиться.

Травянистые холмы закрывали их от остальных, но они даже не были высокими.

— Посмотрим твою позу Лошади, — сказала Ранги. — Тебе нужно научиться основам, которые у магии огня с магией земли похожи.

— Мы будем использовать огонь? Тут? — если их будут искать, то это место проверят. Они оставили Пеньпень с преступниками.

— Мы проверим основы, а не будем призывать огонь, — сказала Ранги. — Вряд ли тебе нужно много указаний на этом уровне. Ты сможешь хотя бы выдержать стойку глубокого управления десять минут?

— Десять минут? — Киоши слышала, что пять было достойно восхищения, она и этого не могла достичь.

На губах Ранги мелькнула улыбка.

— Поза Лошади. Сейчас. Я не повторяю ученикам.

Через три минуты Киоши поняла, что это было. Наказание. Ее спину и бедра жгло, колени болели. Это было возмездием за то, что она не рассказала Ранги всего.

— Прости, — сказала она.

Ранги опустила локоть на другую ладонь и разглядывала ногти.

— Тебе можно говорить, только если твои бедра параллельны.

Киоши выругалась и поправила стойку. Это упражнение точно было для низких людей.

— Я должна была сказать тебе, что моя мама была воздушной кочевницей. Но я не считала это важным.

Ранги удовлетворило извинение. Или боль, которую ощущала Киоши.

— Это важно! — сказала она. — Воздушные кочевники — не бандиты! Это как узнать, что у тебя вторая голова была спрятана все время под одеждой.

Может, если любопытство Ранги будет удовлетворено, ее выпустят из стойки Лошади раньше.

— Моя мама была монахиней, родилась в восточном Храме воздуха, — сказала Киоши. — Я мало знаю о ее ранней жизни, но она в юном возрасте стала мастером, и ее ценили.

Разговор приятно отвлекал от жжения в мышцах.

— И по пути по Царству Земли она встретила моего отца в городке. Он был даофэем. Маг земли и вор.

— Фу, я уже вижу, куда все идет, — сказала Ранги.

— Да. Он вовлек ее в схему, и она влюбилась в него и жизнь разбойника. Она явно не должна была родиться воздушным кочевником, потому что сделала поверх стрел татуировки змей, погрузилась в этот мир всей душой, искала всей душой больше «приключений».

Ранги покачала головой, все еще не могла понять, как воздушный кочевник так мог.

— Это так… странно.

— Ты слышала, как другие говорят о ней. Она стала важной фигурой среди даофэев, даже больше моего отца. Но ее магия страдала от грязи духа. Или так говорилось в ее дневнике. Она поддалась мирским тревогам, жадности, и это уменьшило ее силы. Так что она искала компенсацию.

— Веерами, — Ранги щелкнула пальцами, отыскав ответ. — Я никак не могла понять, зачем тебе веера как магу земли. Я не спрашивала, потому что думала, что это больная тема.

— Да, — боль в ногах сменилась тупой и терпимой агонией. — А ты думаешь, почему я не рассказывала Кельсангу? «О, кстати, я — дочь худшей в вашей культуре»? Когда я подросла и могла подумать о том, чтобы рассказать об этом, не было смысла. У меня была работа. Я встретила тебя.

— Пять минут, — сказала Ранги. — Неплохо.

Киоши отогнала боль подальше.

— Думаю, я могу дальше.

Ранги обошла ее по кругу, проверяя позу со всех углов.

— Это раздражает. Мастер-маг воздуха, бросивший духовность ради низкой жизни. Без обид.

— Я и не обижаюсь. Мне это тоже не нравится.

Ранги ткнула ее в поясницу.

— Обещай, что никогда не отбросишь жизнь из-за парня, — ее голос был полон презрения.

Киоши рассмеялась.

— Не стану. Да и кто может стоить…

Вес того, что она говорила, ударил по ней посреди предложения, как тяжелая решетка ворот. Все внутри закипело от отвращения к своей слабости.

Она позволила себе рассмеяться. Она назвала имя Кельсанга, не проклиная при этом Цзянжу. Хуже того, она забыла Юна. Не важно, надолго ли. Было непростительно отпустить его даже на миг.

Ранги тоже это поняла. Ее лицо исказилось, и она отвернулась. Киоши вспомнила, что Лао Гэ сказал о ее шумном духе. Ранги застыла от горя перед ней, и Киоши поняла урок. Они держали бурю снаружи.

Киоши нужно было стать сильнее телом и разумом. Моменты счастья были как полезное тепло. Но чем меньше их было, тем больше был шанс, что она дойдет до мести.

Она все еще была в низкой стойке. Она помнила неудачный Огненный кулак перед лицом Цзянжу. Может, если бы она приняла магию огня раньше, она покончила бы с ним там.