Старец Горы

Сомкнуть глаза дукс не успел и, возможно, это обстоятельство спасло его от неминуемой смерти. Сначала послышался грохот, потом дикий вопль. Монастра птицей взлетел с походного ложа и выскочил из шатра вслед за испуганным Никодимом. Зрелище, открывшееся его глазам, способно было повергнуть в ужас даже самого выдержанного человека. Огромные огненные колеса катились по склону прямо на спящий византийский лагерь. При этом они издавали такой грохот, что у дукса волосы встали дыбом.

– Камнепад! – взвизгнул Никодим и побежал прочь от шатра, петляя как заяц. Огромное колесо смяло шатер дукса и повергло на землю десяток растерявшихся телохранителей. А следом за колесами на бедных пельтастов обрушились огромные валуны. Монастра стоял как зачарованный, слушая крики гибнущих людей. Из оцепенения его вывел комит Афраний, крикнувший на бегу:

– Спасайся, дукс, нас атакуют!

Кто были эти призраки, вынырнувшие из ночи вслед за камнепадом, Монастра так и не понял, но натиск их был воистину страшен. Пельтасты если и пытались им противостоять, то без особого успеха. Осознав это, дукс бросился бежать, вслед за расторопным Афранием, чья спина мелькала в неясном лунном свете перед его глазами. В лагере страшно кричали гибнущие под ударами мечей и копий люди, а у дукса не хватало сил, чтобы остановиться и принять бой, как это подобает мужчине. Дорога привела Монастру к ущелью, где он остановился, поскольку гудящие ноги отказывались нести обмякшее тело, рядом упали на камни Афраний и Никодим.

– Нам следовало отступить к замку и закрепиться там, – просипел треснувшим голосом нотарий.

– Что ж не отступил и не закрепился? – спросил комит, тяжело отдуваясь.

– А сколько их было? – спросил Монастра, с трудом отрывая голову от горячих валунов и оглядываясь назад. Сердце дукса дрогнуло от испуга, когда он увидел толпу людей, бегущих по его следам.

– Это наши, – успокоил великого стратега Афраний. – Судя по всему, повезло не только нам.

От жуткого погрома спаслись не более пяти сотен человек. Правда, Никодим резонно предположил, что пельтасты бежали не только вниз к ущелью, но и вверх – по дороге к Марашу. Следовательно, уцелевших было гораздо больше.

– Ты же меня уверял, что ни Ле Гуин, ни Рожер Анжерский не осмелятся носа высунуть из Антиохии и Латтакии, – окрысился на Никодима дукс.

– Это не нурманы, – покачал головой лохаг Леонидас, прибежавший одним из последних.

– А кто – ангелы небесные?!

– Русы, – буркнул лохаг. – Я знаю их язык.

– Венцелин! – с ненавистью выдохнул Никодим. – Все-таки успел, дьявольское отродье!

Наступивший рассвет не принес дуксу облегчения. Правда, Монастре удалось соединиться с пельтастами, охранявшими ущелье, и численность его людей возросла впятеро, но он по-прежнему не имел ни малейшего понятия, какие силы ему противостоят. Оставаться в ущелье – было смерти подобно. Именно поэтому византийцы двинулись вперед, настороженно озирая склоны, сулившие им гибель. Увы, узкая дорога была перекрыта стволами огромных деревьев и камнями. Комит Евстафий, командующий авангардом, уверял, что еще вчера вечером проход здесь был открыт, а его дозорные успели побывать в окрестностях замка Раш-Гийом, сторожившего вход в долину. Монастра приказал разобрать завал. Однако град стрел, обрушившийся на расторопных пельтастов, заставил тех поспешно отступить и укрыться за валунами.

– А зачем нам долина? – рассердился Афраний. – Неужели ты, дукс, собираешься осаждать Антиохию, имея за плечами две тысячи пехотинцев?

Вопрос был резонным. Пробиваться в долину Оронта силой, не имея ни малейшего представления, что ждет тебя впереди, показалось Монастре глупым. К сожалению, даровитому дуксу некуда было отступать. Византийцы оказались в ловушке, расставленной специально для них ловкими и расторопными врагами.

– Надо пробиваться к Марашу, – мрачно посоветовал Никодим. – По крайней мере, у нас будет возможность отсидеться за стенами города.

– Ты думаешь, франки пойдут за нами в Киликию? – удивился Монастра.

– Боюсь, что барон де Руси пойдет за тобой на край света, дукс. В замке я видел его убитую жену, о судьбе его детей я ничего не знаю. Но в любом случае франк будет мстить и тебе, и Византии. И уж конечно благородный Танкред поддержит его в этом благородном начинании.

– Но неужели атабек Мосульский не даст крестоносцам сражения?

– Мавлуд не станет рисковать, это очень опытный и осторожный человек. Он ждал тебя, дукс, но ты не пришел. А воевать с франками без союзников очень опасно.

Монастра выругался. По его мнению, во всем был виноват Никодим, предоставивший дуксу неверные сведения. Кто же мог знать, что ущелье обороняет армия едва ли не вдесятеро превосходящая византийцев. Афраний в ответ на далеко не бесспорное утверждение дукса хмыкнул, Евстафий вздохнул и покачал головой. Нотарий Никодим, виновен он или не виновен, слишком мелкая сошка, чтобы у грозного басилевса к нему возникли вопросы. Иное дело дукс Монастра, столь нелепо погубивший цвет византийской армии, уж ему-то точно не простят глупого поражения. О его помощниках тоже не забудут.