Старец Горы

– Боюсь, что война с крестоносцами обернется для нас большой бедой, – вздохнул печально Никодим.

– Почему? – удивился Михаил, едва при этом не поперхнувшись рыбой. Протовестиарий, несмотря на разницу в положении, благоволил к Никодиму, памятуя о его заслугах, как перед империей, так и перед просвещенными членами синклита. Но сегодня нотарий перешел все границы и высказался в пику даже не протовестиарию, а самому басилевсу.

– Киликия нами потеряна, сиятельный Михаил, – напомнил хозяину Никодим, – а вместе с нею потерян и плацдарм для нападения на Антиохию.

– Мы задействуем флот!

– Боюсь, что это не понравится пизанцам, генуэзцам и венецианцам, которые чувствуют себя хозяевами в портах Иерусалимского королевства. А в этом случае нам придется иметь дело не с Танкредом, а с папистской Европой. Что касается султана, то после конфуза, приключившегося с Монастрой, он вряд ли придет нам на помощь.

– Но у папы Пасхалия сейчас война с императором Генрихом, – попробовал возразить протовестиарий.

– Они помирятся, – усмехнулся Никодим. – Особенно когда их об этом попросят влиятельные купцы. Константинополь лакомый кусок, его хватит на всех, включая папу и императора.

– Ты преувеличиваешь, нотарий, – нахмурился Михаил.

– Может быть, – не стал перечить хозяину вежливый гость. – Но в любом случае в открытой драке нам крестоносцев не одолеть.

– И что, по-твоему, должен делать император, сидеть, сложа руки, и ждать, когда вслед Киликией у него отберут Илирик и Фракию? Или, быть может, слезно попросить у Танкреда, вернуть захваченные земли обратно?

– Танкред не отдаст Киликию, но ведь он не вечен.

Сиятельный Михаил так и застыл с куском рыбы у рта. Каков Никодим! А ведь все верно рассчитал опытный агент комита Андриана. Зачем точить мечи там, где можно обойтись каплей яда. Конечно, божественный Алексей одумается, как только справится с праведным гневом. Византия слишком слаба, чтобы воевать с Иерусалимским королевством, и события в Киликии это показали со всей наглядностью.

– Боэмунд умер, ты слышал об этом, Никодим? – спросил Михаил, пристально глядя на нотария.

– В Антиохии об этом уже знают. И кивают на Рожера Анжерского, как на возможного преемника Танкреда. Нынешнему правителю Антиохии он доводится двоюродным братом.

– Любопытно, – задумчиво протянул протовестиарий.

– Благородный Рожер готов вернуть Киликию императору, но только в том случае если божественный Алексей признает его права на Антиохию и выплатит ему сто тысяч марок.

– Огромная сумма! – ахнул Михаил.

– Война с крестоносцами нам обойдется значительно дороже, – резонно заметил Никодим.

– А благородному Рожеру можно верить?

– Не больше, чем благородному Танкреду, – усмехнулся нотарий.

– Я должен повидаться с этим человеком.

– Мне кажется, что божественный Алексей, прежде чем начинать войну, должен отправить в Антиохию, а возможно и в Иерусалим опытных людей, – тихо продолжал Никодим. – Вдруг Танкред опомнится и вернет Киликию своему сюзерену.

– Ты в это веришь? – насмешливо спросил Михаил.

– Конечно, нет. Зато эти переговоры станут хорошим предлогом для посещения Антиохии. Я слишком мелкая сошка, протовестиарий, чтобы брать на себя такую ответственность. Зато ты своим опытным глазом сможешь оценить претендента и там, на месте, вынесешь окончательное решение.

– По-твоему, я должен возглавить посольство?

– Тебе лучше находится в тени какого-нибудь значительного лица. Проще будет договариваться.

– Хорошо, Никодим. Я попробую убедить императора. Думаю, божественный Алексей уже осознал, всю пагубность своего опрометчивого решения.

Известие о прибытие византийского посольства не стало для шевалье де Санлиса неожиданностью. Тем не менее, он вскинул к небу глаза и изобразил на лице крайнюю степень изумления. Надо полагать, Ле Гуин поверил своему подручному, поскольку счел необходимым дать пояснения:

– Разумеется, Танкред не собирается идти на сговор с византийцами, но принять их следует со всеми приличествующими случаю церемониями. Я поручаю опеку сиятельного Мануила тебе, благородный Ги.

– Я сделаю все, чтобы угодить посланцу божественного Алексея, – усмехнулся Санлис. – Думаю, Витумит останется доволен оказанным приемом.

– Есть еще одно деликатное поручение, Ги, – вздохнул Ричард. – Танкред решил разорвать отношения с Терезой. Его супруга Сесилия уже достигла того возраста, который позволяет ей исполнять супружеский долг.

– Эта вздорная баба, я имею в виду Терезу, может устроить грандиозный скандал, – поделился своим сомнениями Санлис. – Будет лучше, если Танкред сам объяснит ей сложность положения. Пусть причиной разрыва станет не охлаждение чувств, а политические обстоятельства.

– Ты становишься похож на византийца, благородный Ги, – засмеялся Ричард. – Выражайся яснее.

– Графу Антиохийскому нужен наследник, – пояснил свою мысль Санлис. – А родить его может только Сесилия. Благородный Танкред пообещает Терезе вернуться на ее ложе, как только его жена забеременеет. Пройдет месяц-другой, словом, у Терезы будет время перебеситься.