Старший брат царя. Книга 2

— Да, да, матушка. Государь приказал мне повидать сестру. А ежели, говорит, старая ведьма Агния... Это его слова, государя, ежели старая ведьма начнет противиться, скажи митрополиту Макарию мое слово, он на нее живо управу найдет.

Агния хотела что-то сказать, рот открыла, да так и замерла. Нашелся отец Тихон:

— Вот и ладно, боярин. Сейчас пойдем к владыке, пусть он гонца ладит к преподобному Макарию. А ты поживешь тут, Богу помолишься. Небось грехов у тебя хватает. И я за тебя, боярин, и за тебя, боярыня, буду молить Всевышнего...

Тихон пошел провожать непрошеных гостей на архиерейское подворье. Вернувшись, застал мать Агнию в слезах. Она еле выговорила:

— Батюшка, родной, что там?

— Что? Владыка пошлет гонца. Будет просить Макария снять схиму...

— О Господи! Что-то будет! И государь на меня гневается... Час нашей гибели приближается!

— Думать раньше нужно было... да головой. Уламывать-то, видать, не Афанасия придется, а боярыню. Попугаю, что за снятие схимы грех на нее падет большой. А ты Тавифу побалуй чем-нибудь да учи, чтоб она не подвела... Ох, грехи наши тяжкие. Господи, помилуй и спаси нас, грешных.

Они вдвоем принялись креститься, игуменья упала на колени....

Мать Агния заболела. Все заботы пали на отца Тихона. Он остановился в Суздальском Преображенском монастыре, но большую часть времени находился в архиерейском подворье. Получил благословение от владыки исповедовать боярина и боярыню, намекнув, что приведет их к благодати Господней, чтоб они чего лишнего не говорили государю. И откуда у них злоба такая на мать игуменью?

Наиболее долго беседовал отец Тихон с боярыней Марией, да не один раз. Видели, как боярыня после исповеди с большим благоговением целовала руку отца Тихона и ушла из часовенки вся в слезах. А боярин Афанасий, чтоб прийти в себя после беседы с отцом Тихоном, выпил полбадейки бражки.

Вечером Тихон пришел проведать больную Агнию и успокоил ее, сказав, что все в воле Божьей, а боярыня и боярин уверовали, что схимница Тавифа воистину в миру носила имя Таисии, и готовы об этом доложить государю. Однако ж нужно подождать возвращения гонца и узнать решение митрополита. Может, и не потребуется схиму снимать, Тавифа предстанет перед Господом Христовой невестой.

Агния перекрестилась, возрадовалась:

— Как же тебе удалось, отче?

— Кое-что ты мне подсказала, многое расспросил, а потом показал, приоткрыл, что ее, боярыню, ожидает, когда государь дознается. Она и не знала, как благодарить меня, что глаза ей открыл. С боярином проще, он все сам понимает. Более всего благодарил меня, что я жену его наставил. — Тут отец Тихон наклонился к матушке настоятельнице и прошептал: — А ведь никак верно, что она к Кудеяру сбежала! Это боярыню больше всего напугало. Прости меня, Боже!

Шептались еще долго. После этого разговора Агния пошла на поправку. Вскоре праздник большой — Рождество Богородицы, к заутрене ходила, но все ж слабость в ногах. Пришла в горницу, села, а встать не может. Тут появилась сгорбленная монашка, дважды повторила:

— Матушка, просительница к тебе.

Агния тяжело вздохнула, будто проснулась:

— Ох! Устала я ноне, пусть завтра придет.

— Говорила я ей, матушка. Настырная, страсть. Слушать не хочет, мол, важное слово есть.

— Какая она собой? Может, из бояр?

— Да нет, скорей нищенка. Говорит, из полона татарского бежала. Прими, матушка, может, тебе облегчение будет.

— Ладно. Помоги вон туда сесть... Вот так... Зови.

Вошла странница, каких много по Руси бродило. Серый зипун с мужицкого плеча, с заплатами, темный плат закрывает половину лица. Поклонившись, глухим голосом сказала:

— Матушка, покаяться в грехах великих пришла. Прикажи сестрице выйти.

Агния окинула нищенку взглядом, жестом удалила монашку и до полусмерти напугалась перемене, происшедшей в женщине. Та сбросила плат с головы, упала на пол к ногам Агнии и страстно зашептала:

— Матушка, родная! Прими блудную дочь твою! Я Таисия, беглая белица! Не оттолкни, не погуби, родная!!

Таисия, обливаясь слезами, валялась в ногах игуменьи, твердила слова из притчи о блудном сыне, но через некоторое время тишина смутила ее, она замолкла в ожидании решения своей судьбы. Молчала и Агния. Не понимая, в чем дело, Таисия приподняла голову. Игуменья откинулась к стене, голова свалилась на плечо. Таисия вскочила, она знала, где хранится святая вода. Обрызгав Агнию, дала ей отпить глоток, гладила ее руку, прижимала к себе.

— Матушка, родная, что с тобой? Отведай еще водички. О Господи! Может, кликнуть кого?

Таисия почувствовала легкое пожатие руки и услыхала:

— Не надо... Сейчас пройдет... Боже мой... Боже мой!.. Сколько лет я тебя ждала... Помоги... Пойдем и возблагодарим Богородицу.