Старший брат царя. Книга 2

— Дела разные... Ватажника встретил... Уходить нам надо подальше из этих мест... Поснедаем и пойдем.

Таисия уже сварила ржаную кашу с грибами, запивали ягодным взваром. Настя видела: дед делает вид, что ест, но на лице грусть и страшная усталость.

— Деда, — забеспокоилась она, — ты не заболел?

— Откуда ты взяла?! Ну, поели? Собираемся и пошли.

Таисия испуганно смотрела на него:

— Что случилось, дедушка? Почему ты уводишь нас? Что с Юрием?!

— Княгиня, тут нам теперь делать нечего. Нужно уходить.

— Ступайте! Я никуда не пойду... Что с Юрием? Убит?!

Сургун долго отнекивался, но когда Таисия пригрозила сейчас же пойти в Кут, рассказал все, что ему было известно о битве на выгоне.

Таисия слушала, подавшись вперед. Испугала Настю, что не уронила ни одной слезинки. Испугался и Сургун — он кончил рассказ, а Таисия продолжала недвижно сидеть, уставившись в одну точку. Побежал за водой. Когда вернулся, она лежала замертво, над ней ревмя ревела Настя.

Сургуну пришлось долго повозиться, пока Таисия пришла в себя. Села, огляделась, тяжело поднялась и сказала, что должна пойти и увидеть мертвого Юрия Васильевича. Сургун и Настя пошли с ней...

На другой день Неждан сказал Таисии, что готов выполнить последнюю волю Юрия Васильевича — проводить ее в Литву. Деньги у него есть, так что княгиня станет там жить безбедно. Тут Таисия впервые объявила свое желание:

— Спаси Бог тебя, Неждан. И вам всем благодарствую. Литвы мне не надо, ухожу в монастырь!

Неждан испугался:

— Матушка, княгиня! Нельзя тебе в монастырь! В Разбойный приказ попадешь! Разве тебе не рассказывал Юрий Васильевич, как мы его из монастыря выручали?

— Говорил. Но меня выручать не надо. Чего достойна, то и будет.

Уговорить. Таисию не удалось. Ее с Настей и Сургуном в сопровождении пятерых ватажников Неждан повел кратчайшей дорогой через Рязанские и Муромские леса ко Владимиру и Суздалю.

В Суздаль он не заходил, а поселился с ватажниками в ближнем лесу. На третий день Неждан на опушке леса повстречал мужика, в доме которого жил Сургун, и ему стало известно, что в монастыре все спокойно, а дед уехал на монастырскую пасеку. После этого Неждан отправился в Москву. Возвращаясь на Воронеж-реку, он сделал двухсотверстный крюк, заехал в Суздаль и от Сургуна узнал об инокине Тавифе, в миру Таисии...

...Схиму снимали в часовенке в присутствии посланников митрополита, двух священников и нескольких монашек. Игуменья и келарея под руки держали инокиню. Пред этим, чтобы удалить загар, Агния и Ираида в келии старательно натирали лицо и руки Таисии мучною пылью. Теперь они стояли с ней рядом и велели не зажигать много свечей. Читали Евангелие, молитвы, слабенький хор многажды возносил хвалу Господу. Отец Тихон впервые присутствовал при этом таинстве и тем не менее не мог отогнать от себя мысль о том, что иеромонахи, присланные митрополитом, не уверены в своих действиях. Однако служба подошла к концу, все присутствующие преклонили колена, снятую схиму с жуткими белыми черепами отнесли в алтарь. Таисию под руки отвели в келью. Там ее ожидала белица Настенька...

...Афанасия пугала встреча с бывшей схимницей. Он давно бы уехал, да благочинный не давал благословения на это и твердил:

— Вот повидаешься со своей сестричкой и тогда на все четыре стороны.

Мария не собиралась идти на свидание:

— Сестра твоя, вот и ступай и узнавай. А я уже узнала ее! С меня хватит.

Такого рода разговоры оканчивались руганью.

И вот наступил тот день. За ними пришел иеромонах, твердо сказал, чтобы шли вдвоем. Пришлось идти и Марии. Афанасий для храбрости хватил братину меда.

Они предполагали, что свидание будет происходить в какой-нибудь темной келье, а их привели в ярко освещенную горницу. Встретила их игуменья, спросила о здоровье, о том, нравятся ли им храмы суздальские и служба в них. Афанасий отвечал невпопад, Мария вообще молчала. Они были явно не в своей тарелке.

Иеромонаху надоела эта комедия, он не мог понять, что тут творится, и тихо попросил ввести инокиню. Агния сделала знак, и почти тут же в горницу вошла Таисия, бледная, с синими обводами под глазами. Она скромно поклонилась и тихо вымолвила:

— Здравствуй многие лета, боярин Афанасий, братец мой! И ты здравствуй, боярыня Мария!

Они не верили своим глазам! Они ожидали увидеть кого угодно, но не Таисию! Боярин даже протер глаза. Пауза затягивалась. Опять заговорила Таисия:

— Спаси Бог вас, мои родные, что вы пришли проведать меня. Рада видеть вас в добром здравии.

И опять пауза. Удивленный иеромонах подал свой голос:

- Боярин Афанасий, что с тобой? Это твоя сестра?

— Моя, моя. Здравствуй, Таисьюшка, то бишь Тавифа! Ты в добром здоровье, а мы думали...

— Как видишь, братец. Мне сказали, что от государя ты, что он заботится о нас, грешных. Скажи ему: благодарна я ему без меры за вклад богатый. В молитвах своих молю Господа о даровании государю долгих лет жизни!

Опять пауза. Таисия поклонилась всем и попросила:

— Матушка игуменья, отвыкла я от людей, отпусти меня в келью.

Агния спросила:

— Боярин Афанасий, что еще хочешь спросить инокиню Тавифию?