Старушка на курьих ножках

На площади Вогезов – настоящей жемчужине французской архитектуры эпохи ренессанса, они восхитились видом первых дворцов и особняков Парижа, прошлись по винтажным магазинчикам, забежали в знаменитый чайный салон Carette, над интерьерами которого трудился сам Живанши. На острове Сите подруги замерли.

–Он настоящий! – Варвара приложила ладонь к груди. Перед ними возвышался Собор Парижской Богоматери.

–Существует! В самом деле! – Катерина дурашливо округлила глаза.

Потрясающей красоты витражи, знаменитые колокола, галерея ветхозаветных королей, горгульи на крышах – все было тщательно осмотрено любопытными подругами. По Новому мосту вышли на большую землю. Погуляли по набережной Сены, отправились к Лувру. Восторгам не было предела. В садах Тюильри подруги окончательно влюбились в город. Бродили золотыми аллеями, вдыхали тонкий аромат осеннего парка, ворошили опавшую листву. Было легко. Варвара, с детства знавшая Париж в картинках наизусть, испытывала непреодолимое ощущение счастья, словно она встретилась, наконец, со старым другом по переписке. Друг превзошел все ожидания! Она влюбилась безоглядно в этот город! На улочках Монмартра Катерина прослезилась. Мечты сбывались! Жюльену было приятно наблюдать за ними. Он узнавал их, изучал, даже проникся их счастьем, чувствами и эмоциями, по-новому взглянул на город. К вечеру он осознал две вещи – Париж прекрасен, а девицы неподражаемы. Он принял их целиком. Конечно, он ни на минуту не забывал об их коварстве, некотором авантюризме, о чем шепнул ему брат перед уходом, но он простил им все!

В Сен-Жермен-де-Пре у входа в церковь Катрин вдруг захотелось поприсутствовать на мессе, причаститься. Жюльен был немало удивлен, но согласился и на это. А после мессы он решил везти их к матери.

-Все у Марго, – Поль улыбался, поглядывая на друга. – Парни говорят, их весь день пас человек. Близко не подходил. Не профессионал.

–Может, отец? – Поль пожал плечами. Папу никто в глаза не видел. – Едем к матери. Я все равно обещал заехать. Она просила отдать кольцо всевластия в чистку. Далось ей это кольцо… – Бруно закатил глаза.

–Оно обладает волшебной силой. Так утверждает Марго. Она должна передать его твоей невесте.

–Да. Каждый раз, когда она его достает, в нее вселяется дух свахи! В этом году дух полонил весь разум! В этом и заключается волшебство! – Бруно устало потер глаза. – Только глухой еще не знает, что я планирую жениться.

–Ну так женись! Вот хоть на Викусе. Она роскошна.

–Мне не нужна роскошная жена, Поль! Мне нужна…нормальная!

–Серьезно? – Поль хохотнул. – А Барбара…

–Барбаре не нужен я! Заткнись и смотри на дорогу, – Бруно скрестил руки на груди.

–Никогда не видел тебя таким заводным, – Поль продолжал хохотать. – Веревки вьет и питается кровью, – передразнил он друга. Затем они какое-то время ехали молча. Поль сосредоточился на дороге.

–Я любил Катрин. Очень. Так получилось, – Поль посмотрел на друга, говорил тихо, его охватили невеселые воспоминания. – Я работал в Польше под прикрытием. В те годы шедевры и антиквариат стекались туда со всего постсоветского пространства. Оттуда в Германию и Италию. Масштабы поражали. Она работала на Милоша Войтека, писала гениальные копии. Он вечно крутился вокруг нее. Она его динамила. Смеялась…Она всегда смеется. Я тоже крутился вокруг нее. Я… просто голову потерял. Она вроде бы была не против. Черт! Странные они! Никогда не знаешь наверняка, чего им нужно! Когда мы вплотную подобрались к Войтеку, думаю, он успел сказать ей, кто я. Она мошенница, я полицейский. Она испугалась, хотя я предлагал ей помощь и содействие....Она сбежала, – Поль тяжело вздохнул, хмуро смотрел на дорогу. Бруно сопел рядом. – Я искал ее несколько лет.

–Ты бы ее не нашел. Она все это время жила в чертовом портале. – Бруно вспомнил портал и улыбнулся.

До дома мадам Дюпре ехали молча. Каждый думал о своем.

–Ну, хочешь, попросим у Марго кольцо для тебя? – предложил Бруно, когда подъезжали к дому матери. – В нем чудесная сила, брат. Оно соединяет людей. Если б не кольцо, Дюпре перестали бы жениться, плодиться, род угас бы в самом начале. – Они оба заржали.

12