Старушки подружки

– Ты, ты. Забыла, что ли? Если забыла, значит, тебе совсем выпивать нельзя. Ты и так-то ничего толком не помнишь, а пьяная и подавно.

– Да я…

– Небось, сегодня голова у тебя кружится.

– Да было немного… с утра.

– У тебя и так давление низкое, а теперь, наверное, совсем упало.

– Не знаю. Может и упало. Я никогда не меряю.

– Хорошо бы тебе глюкозы ампулу в чай. Аскорбинки да аспирина. Только у тебя, наверное, ничего этого нет. Ты ведь у нас лекарства не употребляешь. Желудок бережешь.

– Аспирин только.

– Привезти тебе для сердца чего-нибудь?

– Не нужно, – уверенно ответила Ася.

– Так оклемаешься?

– Да я уже…

– Ну, смотри, – проговорила Софья и положила трубку.

Ася в это время стояла возле телефона с трубкой в руке и растерянным видом. Только сейчас она осознала откуда у неё эта странная болезнь.

Страшный сон Аси

Однажды Асе приснился страшный сон. Будто она старуха и ей уже перевалило за семьдесят. Ну конечно может когда-то ей правда исполнится столько. И буде она не изящная белокурая дама в шелках как сейчас, а женщина преклонного возраста в старенькой шляпе. Но это ещё когда будет. До той поры (как мама говорила) надо ещё дожить.

Ей приснилось, что в подружках у неё ходит Софья Михайловна. Та самая профессорша, которой она зачет по философии два раза пересдавала. И будто подружились они на похоронах мужа этой самой Софьи Михайловны. Хотя Ася ужас как на кладбище заходить боится. Там темные кресты, голые могилы и вороны с галками. Темные на темных крестах. Кар! Кар!

Вот чего приснилось сдуру.

Как будто они с Софьей Михайловной всюду ходят вместе. Будто они всегда в шляпах и в белых перчатках с длинными рукавами. Будто они гуляют в парке и разговаривают о высоком искусстве. Будто однажды Софья затащила её в ресторан, напоила водкой, а потом Ася в этом ресторане стала вытворять такое, что сейчас даже во сне вспоминать стыдно. До того это всё нехорошо получилось.

А потом во сне кто-то Асе позвонил. Она вздрогнул. Она всегда вздрагивает, когда телефон неожиданно звонит. Даже не во сне, когда. Так прямо вздрагивает, что одна нога у неё в сторону уходит сама по себе.

Ася встала с кровати и подошла к телефону, пытаясь выпрямиться. Потому что спина у неё занемела. Взяла трубку и к уху поднесла, но низко. Надо было выше поднести. Так плохо слышно. Но это же во сне, опомнилась Ася. Тут уже ничего не исправишь, потому что сон – это как кино. Как сняли, так и показывает в голове.

– Чем занимаешься? – во сне спросила Асю подружка профессорша.

– Я только встала ещё, – ответила сонная Ася.

– А я тебя через часик на улице жду… Погода хорошая сегодня. Выходи.

– Ладно, – во сне ответила Ася, а потом вдруг подумала: «Вот ведь, во сне, а как в жизни». Или в жизни как во сне. Да, какая разница. Лишь бы снилось хорошее. Не как сейчас.

Ася посмотрела на свои морщинистые руки. Удивилась. Неужели у неё в старости, правда, будут такие худые руки. Ужас!

Ася во сне поела овсяной каши на половинном молоке. Каша оказалась пустая, без кураги и изюма. Какая-то невкусная. Видимо молоко было не первой свежести. Или во сне всегда так плохо кормят. Кто его знает. И хлеб черствый. Видимо в прошлый раз, который был в пятницу, она за хлебом сходить не успела. Хотя рано проснулась. Она вообще в последнее время что-то рано просыпаться стала. Как настоящая старуха. Проснется и лежит на кровати, думает. То ей кажется, что сердце у неё стучит слишком часто, то в правом боку покалывает. Там, где печень. То в голове шумит. То покажется, что она заболела. Состарилась и заболела совсем. То есть неизлечимо, так что даже думать страшно об этом.

Слава богу, она не старая ещё, а то ведь рехнуться можно. Столько переживаний сразу.

Ася выпила чаю с конфетой из мармелада и стала во сне собираться на улицу. Посмотрела в окно. Странно. Во дворе даже во сне красиво, хотя уже осень. Листья на деревьях желтые, на асфальте мелкие лужицы блестят, небо голубое отражается в них. По небу плывут белые облака. Даже не подумаешь, что это всё во сне. Так это всё хорошо нарисовано. Или снято.

Ася надела на себя платье кисейное, белые перчатки с длинным рукавами, сверху надела кофточку цвета баклажан, и пошла к двери. И тут, у двери вспомнила, что она забыла шляпу надеть. Надо же какая дура она. У неё же голова пустая. Нет ничего на голове кроме реденьких волос. А у неё на самой макушке во сне уже небольшая проплешинка появилась. Ветер дунет, кудельку поднимет, а там блестит что-то. Это даже во сне представить стыдно. До чего нехорошо.

Ася вернулась, одела шляпу, завязала бантиком темную ленту под подбородком и вышла на улицу. Софья Михайловна была уже там.

Ася взглянула на неё и удивилась. Какая она старая стала. Прямо чужая. И откуда только такая взялась? Та Софья Михайловна, которую она раньше знала, не во сне, была молодая симпатичная женщина. За ней даже один кандидат наук ухаживал целый год. Цветы ей дарил. А кто на эту старуху посмотрит, если в своем уме? И зачем только ей такой нехороший сон приснился?

– Здравствуйте, Софья Михайловна.

– Привет, – отозвалась Софья.