Старый шут закон

На мгновенье Бэтт и сам удивился — с какой стати он так наказывает мальчишку? Если на то пошло, чей приказ он нарушил? Не Бэтта — это уж точно! Дай Бэтту волю, так он всех этих адвокатишек, что берутся защищать красных, вывалял бы в перьях и прокатил на шесте вон из города. Уж если чей приказ и нарушен, так Бэрнса. Пусть сам Бэрнс и наводит порядок. Так нет же, все уверены, что раз Бэтт раньше занимался этим делом, то и впредь не бросит. Все знают, что хоть его понизили в должности, а на нем одном все и держится, эти сопляки только его и боятся.

Было бы здорово, если бы не Фарли, а Бэрнс выкарабкивался сейчас из кучи металлических реек. Взгляните только на эту рожу. Тупой испуг. Изумление. Почтительность.

И наконец, ярость.

Наступил тот самый миг, когда зеленые, но здоровые юнцы вроде Фарли особенно опасны. Разумеется, Бэтт сам хотел довести его до бешенства. Теперь можно не бояться, что он поднимет лапки без боя. Теперь он будет драться, пока не сдохнет. И кроме того, чем сильнее таких вот взбесить, тем больше они теряют голову. Раскрываются так, что бей их, куда хочешь.

Фарли сейчас страдает не так от боли, как от стыда. Он убить готов. Держись, старина, приказал себе Бэтт, когда Фарли пошел на него, реакция у тебя уже не та, что в былые годы.

Внезапно все происходящее показалось ему сном — тем самым сном, который он часто видел: отчетливо понимаешь, что сейчас произойдет, но не в силах даже пальцем шевельнуть, точно тебя околдовали. Фарли сделал наивный любительский финт левой, но Бэтт понимал, что опасность грозит справа. И не смог уйти из-под удара. Он двигался точно в замедленном фильме. Удар Фарли, скользнув по перчатке, пришелся в левое ухо — его ожгло пламенем, в голове раздался такой свист и гул, как будто на всю катушку включили радиоприемник. Мелькнула мысль: вот она — та минута, которой он боялся и жаждал долгие годы; сейчас Бэтт Боллинг покажет миру, как умирает настоящий мужчина.

Но пока что он только сильнее прикусил зубами жвачку, помотал головой и сжал в перчатках обмякшие кулаки. Фарли неуклюже пытался нанести решающий удар, но Бэтт набычил шею, сблизился, связал Фарли руки и затем на выходе из клинча нанес такой удар в затылок, что еще немного, и с Фарли было бы покончено. Мальчишка бессильно повис на нем, и Бэтт мысленно предостерег себя: бой кончать рано. Парень еще не получил свою трепку. Дай его голове проясниться. Поработай пока по туловищу.

Чтобы связать Бэтту руки, у Фарли не хватало веса. Два, три, четыре крепких джеба с близкой дистанции заставили парня согнуться. Его руки бессильно разжались, и он стал опускаться перед Бэттом на колени. Но пока он падал, Бэтт нанес ему удар, от которого Фарли врезался щекой в цементный пол и замер.

Не трогай его минутку. Самому не мешает отдышаться. С мальчишкой еще не кончено. Он избит, но опасен.

Не выпускай его из рук. Нельзя, чтобы он снова набрался сил.

— А ну, вставай, трусливый ублюдок!

Бэтт пнул его ногой в ребра. Фарли зарычал как пес, поднялся на четвереньки, помотал головой и с затуманенным взором, шатаясь, выпрямился.

Существовал один верный способ проверить, не темнит ли он. Бэтт опустил перчатки.

— Получил и хватит, — произнес он, поворачиваясь спиной.

Мальчишка попался на удочку. Ничего не соображая от бешенства, он взмахнул рукой, метя сзади в горящее левое ухо Бэтта. Но краешком глаза Бэтт уловил движение, развернулся и, парировав удар, принялся планомерно обрабатывать обманщика.

Эту тактику он применял еще в пору мальчишеских стычек с Бэрни. Ненавидя Бэтта, тот тоже не мог устоять от искушения нанести предательский удар в спину. Правда, его попытки удавались редко; Бэтт почти всегда их предвидел и жестоко за них наказывал, но уроки не шли впрок. Снова и снова Бэрни пытался ударить исподтишка и каждый раз сурово расплачивался.

Постепенно Бэтту начало казаться, что перед ним не Фарли, а Бэрнс. Он начал входить во вкус. Короткие прямые джебы в живот, от которых у Фарли лязгали зубы, следовали один за другим; мальчишка корчился от боли, а его искаженное лицо напоминало гримасу Бэрни, когда, получив заключительный удар ногой в пах, тот бежал ябедничать дядюшке Плю.

Бэтт вновь напомнил себе об осторожности: не прикончить бы мальчишку. Охота была садиться на скамью подсудимых. А с другой стороны, надо измолотить его так, чтобы по гроб не забыл. Простой трепки мало. Здоровый парень оправится от нее быстро, оглянуться не успеешь; и тогда он возомнит, что ему все нипочем, и вернется, надеясь, что на этот раз ему повезет — вдруг одним удачным ударом он выиграет бой.

А такого позволять нельзя. Обработай его, Бэтт, отделай без жалости, пусть почувствует, что у него против тебя нет ни шанса, что в тебе действительно сидит сам дьявол со всей преисподней. Чтобы от одной памяти его в дрожь бросало. Разукрась его синяками и ссадинами — хороший наглядный урок и ему, и всем прочим, кто вздумает нарушать приказы.