Статьи и проповеди. Часть 8 (25.03.2013 – 14.12.2013)

У нас в руках поучение преп. Аввы Дорофея. Перекрестившись, открываем страницу — и в путь!

В корзину! «Творческое наследие» Паоло Коэльо

Он пишет коротко, но он не Чехов. Он «латинос», но он не Борхес. Его стиль — притча, но, Боже милостивый, как он далек от Соломона!

Кем он только не был — социалистом и анархистом, ловеласом и гомосексуалистом, искателем истины в наркотических грезах. Теперь он учитель человечества. Книги его по объему невелики: ровно такие, чтобы по дороге на работу в метро начать, а по дороге домой с работы — закончить. Их обаяние заключается в том, что прочитавший одну из них может считать себя держащим руку на пульсе или приобщившимся к современной литературе.

Каждая эпоха имеет своих бабочек-однодневок, о которых говорят все и которые в следующую эпоху не попадают. Во времена Достоевского «все» читали Поль де Кока. Кто теперь о нем знает? Перед революцией кумирами читающих были Арцыбашев, Гаршин. Кто их теперь помнит? Сегодня все читают Коэльо. Но кто о нем вспомнит лет через тридцать?

Если Вы потратили деньги на его книги, вам их никто не вернет. Никто не вернет вам и потерянного времени. Наш совет: берите «Алхимика», «Дьявола и леди Ди», берите «Одиннадцать минут» и «На берегу Рио Пьедра.» — в общем, все, что у вас есть этого автора, и — смело «кликайте» это все в мусорную корзину!

О святом Апостоле Андрее Первозванном (19 июля 2013г.)

Каждый человек должен чтить своего святого, чьим именем назван. Через любимых святых небо становится из теоретической области пребывания Отца (Отче наш иже еси на небесах) живой реальностью. И Престол благодати, и облако свидетелей, окружающее его — также. Можно просить любого Петра: «Расскажи мне о Петре-апостоле». Можно просить любого Дмитрия: «Расскажи мне о солунском мироточце». Только не нужно подходить с этим вопросом к человеку, не могущему рассказать Символ веры. О святом он точно ничего не расскажет. Вот и меня попросили: «Расскажи нам об Андрее Первозванном». А я, хоть и могу пересказать Символ, чувствую замедление мыслей и внутреннюю тяжесть. Что я скажу об Андрее? Вот, что скажу. Он — еврей с нееврейским именем. Андрос — это «муж», в смысле духовных качеств. Кстати для мужеских качеств, обозначаемых термином «самец», «мужик», есть иные имена, и тоже вполне церковные. Например — Арсений. Но не об этом сейчас. «Андрей» это муж в смысле социальном и духовном. Его черты — постоянство, рассудительность, упорство без упертости, короче — мужество. Потом Андрей — ученик Предтечи. Это о многом говорит.

Предтеча постился и пребывал в молитве, и его ученики тоже. Он был чужд чванства, национальной узости и гордости, и его ученики — тоже. Предтеча понимал Писание по духу, а не по букве, и ученики его — тоже. Одним словом, ученический искус под крылом большего из всех рожденных женами не просто дорого стоит. Он просто бесценен.

Андрей — брат Петра. А Иоанн Богослов — брат Иакова. Эти две пары братьев-учеников призваны первыми. При этом сыны Зеведеевы переименованы в «сынов грома». И Симон стал Кифой. А Андрея не переименовал Господь. Заметим это.

Из этих двух двоиц братьев всюду с Господом трое: Петр, Иаков и Иоанн. Они и на Фаворе, и в Гефсимании, и в доме Иаира над оживающим телом девочки. Если апостолы — Святое, то эти трое

— Святое Святых. А Андрея с ними нет. Заметим это.

Как ученик Иоанна Предтечи, он уходит в сторону. Иоанн сказал о себе, что ему подобает умаляться, когда Христу подобает расти. Так же и ученик Иоанна — Андрей умаляется, уходит в тень, не идет вслед за другими тремя (или Бог не велит), повторяя поведение учителя.

Потом все подергивается дымкой. Факты малочисленны, поскольку эпоха апостольской проповеди — эпоха не информационная. Мы видим ярко Андрея только в конце пути — на Х-образном кресте.

На нем он несколько дней проповедует, превращая орудие смерти в кафедру. Вот это и есть дух Апостольской Церкви — с креста богословствовать.

Потом мысль несется на Андреевскою гору, что в Киеве. Там великолепный храм. А раньше там была улица, полная блудилищ. Никто порядочный не селился на Андреевском спуске долгие годы. По ночам песни, поножовщины, визг блудных девок, шум до утра, в канавах — блевотина посетителей ночных заведений. Так было до приезда в Киев Андрея Муравьева. Вот кто небесному покровителю послужил. Вот кто не только про Андрея рассказать мог, но и небесному покровителю службу сослужил. Добился вывоза всех домов терпимости вон, подальше. Уехали они все на Ямскую, про которую Куприн знаменитую «Яму» со временем написал. Муравьев храм обновил и укрепил холм, на нем же стоит, там и опочил до всеобщего воскресения. А живописный спуск вскоре заселился докторами, профессорами, преподавателями Академии. Там же и Булгаков в доме Михаила Афанасьевича — отца-профессора родился. Там теперь все сплошь «культур-мультур» и «национальное достояние». А о виновнике красоты и порядка нигде ни слова. Как обычно.