Статьи и воспоминания

Известен он также как композитор, создавший ряд симфонических, камерных, вокальных и фортепианных произведений, вошедших в репертуар видных советских исполнителей. В истории музыкального искусства, в особенности русского, примеры совмещения в одном лице композитора и музыковеда не единичны. Но большей частью в таких случаях отчетливо ощущается перевес какой-либо одной из этих двух сторон творческой деятельности, для которой вторая служит лишь как бы дополнением или своего рода «эстетическим подспорьем». Этого нельзя сказать о Богданове-Березовском. В его музыке, как и в эстетических трудах, в одинаковой степени проявляются присущие ему одаренность, эрудиция и высокий профессионализм, узнается свой голос, своя манера письма. На протяжении многих лет мы видим Богданова-Березовского на ответственных участках музыкального строительства — передовым боевым журналистом, педагогом Ленинградской консерватории по курсу истории советской музыки, заведующим репертуарной частью ленинградских музыкальных театров — оперы и балета имени С. М. Кирова и Малого оперного, а в годы Великой Отечественной войны — председателем Ленинградского отделения Союза советских композиторов в осажденном городе.

Связь теории и практики, синтез творческой и научной мысли характерны для Богданова-Березовского. Рассказ о его жизни и анализ многообразных сторон его деятельности, как мне кажется, представят интерес и будут поучительны для каждого, кто любит советскую музыку и интересуется ее судьбами.

Предисловие к книге: Гусин И. Валериан Михайлович Богданов-Березовский. М.,—Л., 1966, с. 3—4

Вдохновенный художник, замечательный человек

90 лет исполняется со дня рождения Александра Афанасьевича Спендиарова — основоположника армянской классической музыки.

Испытываешь странное чувство, когда по истечении нескольких десятилетий признаешь тот факт, что творчество Спендиарова стало классическим, а самого классика советской армянской музыки ты хорошо помнишь, знал лично.

Как правило, «классика», которого никогда не видели, вы представляете себе в облике необыкновенном, возвышенном, так сказать, торжественном. Александр Афанасьевич менее всего похож на такого «классика». Небольшого роста, в очках, внимательные глаза, обаятельная улыбка, очень выразительное лицо. Человек удивительно простой в общении, беспредельно добрый к окружавшим его людям, немного стеснительный, он был очень умен, всегда ясен и определенен в своих суждениях, стремлениях, действиях.

Мы часто встречались. С благодарностью я вспоминаю отношение Александра Афанасьевича ко мне, начинающему композитору; с огромным волнением я приносил ему на суд свои первые композиторские опыты, его внимание и участие вдохновляли и поощряли меня. Александр Афанасьевич, будучи строгим и доброжелательным критиком, отмечал не только все хорошее, но и все недостатки, ничего не упуская. Знакомство с ним определило поворотный момент в моей судьбе, тогда, в 1922 году, еще студента Московского университета.

Помню наши встречи в Москве, в Доме культуры Армении. Атмосфера Дома была исключительно творческая — молодые армянские музыканты, актеры, художники, учившиеся в московских вузах, здесь как бы приобщались к национальной культуре. Среди них были и будущие участники квартета Комитаса, и ныне профессор Ереванской консерватории дирижер Г. Будагян, и тогда еще совсем юная Т. Сазандарян, ныне народная артистка СССР. Все много работали, учились, спорили. Александр Афанасьевич проявлял огромный интерес к молодежи, заражаясь ее энтузиазмом. Вспоминаю, какое горячее участие принимал он в нашей увлекательной творческой жизни. Я тогда писал музыку к спектаклям драматической студии при Доме культуры, режиссером которой был Рубен Симонов. Александр Афанасьевич приходил к нам на репетиции и по ходу спектакля давал мне советы чисто профессионального характера.