Статуя сексуальной свободы

   С первой попытки далеко уйти не удалось. Я еще переминалась на лестничной площадке, дожидаясь лифта, когда дверь нашей квартиры распахнулась, и из нее выглянул раскрасневшийся папуля в запятнанном мясницком переднике. В одной руке он держал металлический молоток для отбивания мяса, другой настойчиво тянул к уху зеленый отросток коммуникационного слизня, и в целом смотрелся весьма грозно – как герой звездных войн в разгар кровавой рукопашной с инопланетным монстром.

   – Дюша, ты еще не ушла? – папуля обрадованно улыбнулся, поманил меня рукой и сказал в трубку:

   – Она еще здесь!

   Он торопливо, как эстафетную палочку, передал мне зеленый хвост и поспешил вернуться в кухню, откуда сразу же послышались размеренные удары. В сочетании с собственным папулиным кряканьем и хеканьем они наводили на неприятные мысли о тяжких телесных наказаниях. Я непроизвольно поежилась, обронила в трубку настороженное «Алло?» и через мгновение услышала хриплый голос, приглушенный до свистящего шепота:

   – Индия, это вы?

   – Я. А кто это?

   Голос в трубке звучал тихо и таинственно. Он показался мне незнакомым. Я даже не смогла понять, кто со мной говорит, мужчина или женщина.

   – Я к вам с поручением от Екатерины Максимовны, – произнес голос, оставив без внимания мой вопрос.

   – От бабули?! – я вскрикнула, но сразу же прикрыла рот ладошкой, чтобы не услышали домашние, и тоже зашептала:

   – Что случилось? Говорите, я слушаю!

   «Слушаю» – это еще было слабо сказано! Я не просто слушала, я вся обратилась во внимание, чтобы уловить каждый звук, каждую свистящую согласную таинственного шепота. Немного мешал внутренний голос, который отчетливо злорадно забормотал: «Значит, фантазия разыгралась? Значит, мерещатся тайны? Ха! А вот и не фантазия! И не мерещатся, не мерещатся!». Я так поняла, что данным несвязным текстом внутренний голос хотел похвалить за проницательность меня и укорить за недоверчивость Трошкину. Очевидно, чутье меня не подвело: я правильно распознала запах тайны, которым от журнала бабы Раи тянуло почти так же крепко, как от почившей сайры соответствующим душком.

   – Это не телефонный разговор, – хриплый шепот подтвердил мою догадку. – Нам надо встретиться. Срочно!

   – Я как раз собиралась пойти погулять! – сообщила я, демонстрируя полную готовность срочно встречаться и плотно общаться. – Вы сейчас где? Можем встретиться через десять минут у гастронома «Роза ветров». Идет?

   – Да. Но никому ни слова! Вопрос жизни и смерти.

   – Понятно, – соврала я.

   На самом деле я совершенно не понимала, что происходит, но не собиралась никому ничего говорить. Да и с кем мне было делиться секретами? Ясно было, что мамулю новой тайной нагружать не следует, ей для быстро прогрессирующего помешательства с лихвой хватает давешнего пропавшего трупа. А Трошкина, приди я к ней посекретничать, скорее всего, снова поставит мне обидный диагноз: «Обострение хронически больной фантазии на фоне зимнего авитаминоза и сексуальной дисгармонии»!

   – А ну их всех! – залихватски предложил внутренний голос. – Обойдемся без помощничков. Бабуля не зря своего посыльного направила именно к тебе и в строгой тайне. Старые люди – они мудрые, знают, что делают!

   В другое время я бы поспорила с этим утверждением, припомнив все известные мне случаи из бабулиной жизни, которые она самокритично классифицирует как ошибки молодости, зрелости и старости. Однако в тот момент бабулино доверие вкупе с комплиментами внутреннего голоса вскружили мне голову. Я чувствовала, что в силах самостоятельно расколоть любую тайну голыми руками, даже без молотка для отбивания мяса.

   – Суперменша! Никитища! Человечица-Паучица! – неумеренно захваливал меня внутренний.

   Отравленная сладким ядом лести и преисполненная опасного самодовольства, я тихо повесила трубку и почти бесшумно испарилась из квартиры.

   Глава 12

   – Я! Щас! Лопну! – орал Жека, стоя на скамейке и тяжело подпрыгивая в такт своим словам.

   Он очень сожалел об отсутствии поблизости беличьего колеса подходящих размеров. Еще больше он сожалел об отсутствии в пределах видимости, слышимости и – главное – досягаемости подходящей особы женского пола. Пусть не такой юной и красивой, как в эротических журналах, пусть вовсе дряхлой и страшненькой, лишь бы не обремененной твердыми моральными устоями, отзывчивой и сговорчивой! В нынешнем его состоянии Жеке нравились абсолютно все дамы, в диапазоне от снежной бабы до Бабы-яги. С необычной теплотой думая о пожилых гражданках, с особенной симпатией он вспоминал веселую мультипликационную затейницу Старуху Шапокляк.

   – Гоп! – с ухарским криком приземлился перед Жекой Серый.

   Он в очередной раз совершил спринтерскую пробежку по крышам и завершил ее тройным прыжком, который сделал бы честь чемпиону Европы.

   – Классно выглядишь! – крикнул приятелю Жека.

   Серый и в самом деле смотрелся натуральным древнегреческим олимпийцем. Он был голым, босым и мокрым от пота.

   – А то! – гордо откликнулся Серый и неумело, но с большим энтузиазмом исполнил несколько па танца, отдаленно смахивающего на сиртаки.

   – Класс! Мне нравится! – застенчиво похвалил Жека.