СТАТУС-КВОта

И тут же, в унисон с журнальным шелестящим треском, откуда-то с окраины села всплеснулся и пронзил перепонки заглушенный расстоянием женский вопль. В нем выжгло, выхолостило бабье естество немеряным страданием: вопила смертно раненая самка, зверь.

Бригада всполошено, вразброд приподнималась с коек, вслушиваясь в черный бархат кромешной ночи. Но та уже молчала. В ней, нафаршированной сверчками и цикадами, все онемело.

В работе утекли три дня. Рядом с временным жилищем студентов затевалась такая же махина коровника – ферма в половину футбольного поля. Здесь подрядилась строить бригада знаменитого Тихоненко из городского «Межколхозстроя». И ввинчивалась в работу уже неделю. Последние три дня – к приезду Чукалинских подсобников, работали без бригадира: тот был в отъезде, на каких-то Всероссийских соревнованиях.

Евген со своими спортархаровцами суетились на подхвате, в режиме «куда пошлют». Рыли траншею под фундамент, носили к будущим стенам из ссыпанных в отдалении кирпичных груд целый кирпич и складывали его в стопки, засыпали в железное корыто гравий и песок, готовя раствор под фундамент.

Евген всей кожей чуял непотребство: лениво и туповато ворочалось строительное действо, лишенное какой-то направляющей пружины. Самосвалы с грохотом валили кирпич на окаменелый суглинок не доезжая до объекта полсотни метров, гарантированно круша в половинки и восьмушки до четверти кузова. Через тягучие интервалы с рессорным визгом прибывали гравий и песок. Цемент почему-то не завозили совсем. И спросить с поставщиков было некому. Потому и оседала бригада скисшею квашнею на перекуры каждый час. Стройка сиротливо шкандыбала без присмотра через пень-колоду третий день.

На четвертый к обеду на горизонте запылил авто-кортеж из грузовика и двух легковушек. Бригада встрепанно оживилась, изображая хлопотливые труды. Когда автопробег, ударивший по бездорожью, преодолел пустырь с колдобинами, чертополохом и грудами сваленного кирпича, над тихоненковцами струилась показуха остервенелой, круглосуточной работы.

Первым из бежевой «Волги» кочетом выпорскнул наружу сухонький, из мышц и сухожилий скрученный мужичок – в самом соку. Окинув стройку цепким, коршунячим взглядом, все понял. Ухмыльнулся, гаркнул:

– Михалыч! А ну сюда! Кончай труды изображать пердячим паром.

Михалыч со товарищи с блудливыми ухмылками подтягивались к машинам: бригадир раскусил ситуацию враз. Дошаркали до кортежа, сгрудились. «Волги» распахнуто выпустили совхозное начальство и какую-то обкомовскую шишку. Начальство было явно навеселе. Из председателя вдруг потек фальцетно-козлетонный куплет:

– Я возвращаю ваш портрэ-э-э-э-эт! И о любви вас не молю-у-у-у-у-у…

Уцепил под руку Тихоненко, продолжил уже сермяжной, но все еще цветастой прозой:

– Вот он наш портрет, почетное лицо всех областных строителей! В звании чемпиона! Рэ– Се– Фе – Се – р-р-р-а-а! Ур-ра товарышы-ы!

– Блудливо мятые морды бригады превращались в лица. Бригада, осознав обретенный статус вожака, неистово расцветала. Из нее поперло трубное ликованье:

– Степаныч, уделал-таки всех поголовно!

– Степаныч, голубь ты наш, в клюве чо-либо стеклянное по такому поводу принес?!

– Ай молодца-а-а!

– Качать чемпиёна!

Тихоненко взлетал и опускался на руки. Развитой социализм облучал всю эту феерию негаснущим светилом с пустынно-голубых небес. Начальство дозированно усмехалось. Подсобники Евгена выжидающе лыбились: они были пока гостями на этом празднике бригадной жизни, нежданно и бурно сменившем трехдневное раздолбайство.

Через десять минут обогнув стройку стремительной полурысью, Тихоненко задал трепку всем причастным к предыдущему бедламу: бригаде, заму своему Михалычу и наособицу – директору совхоза, с лица коего стала сползать блажено-хмельная благодать, ибо попадал он между молотом Тихоненковского напора и обкомовской наковальней..

Тихоненко, между тем, с крепчающей настырностью доставал вопросами обкомовца Кутасова, секретаря по строительству:

– Григорий Акимыч, вы для чего выдернули нас с Кинель-Черкасской семиэтажки в эту дыру?

– Мы, кажется, все оговорили – едва приметно катнул желваки по скулам секретарь.

– А можно еще раз?

– Не валяй дурака, Виктор Степанович. Ты здесь на спецобъекте: будущий коровник для привозных голландок.

– По проекту и СНИПУ на такой объект отводится год, – напомнил Тихоненко.

– Вот потому здесь именно ты, а не кто-то другой. Коровник нужен области под ключ через три месяца.

– При безоговорочном и точном исполнении моих требований.

– В чем дело, Виктор Степанович? – на глазах леденел обкомовец.

– Дело в бардаке, Григорий Акимыч, в говенном, советском бардаке.

– Ты бы выбирал выражения! – Катком наехал секретарь.

– Мне остохренело их выбирать, Григорий Акимыч, я только этим и занимаюсь.

– А можно по делу, без этих соплей-воплей?