Ставка - измена Родине

— Да, мсье, представьте себе!.. Посудите сами, ну кто же откажет существу, у которого единственным человеческим признаком является лишь его взгляд, преисполненный мольбы… Некоторые слабонервные клиенты не выдерживают зрелища и, разрыдавшись, уходят… Но после того, как заплатят… А платят всегда! Деньги, которые они дают, что-то вроде отступного…

Да, так вот я начал о короле уродцев… Он — индус, зовут его Коко. Он — гибрид, то есть его мать должна была родить двойню, но в итоге получился один Коко…

Голова у него одна, а вот некоторых органов явно в избытке, природа вынудила его позаимствовать их у своего брата-близнеца. У этого Коко, например, четыре ноги, четыре руки, два комплекта половых органов. На спине он таскает тельце своего безголового братца-близнеца, с которым его связывает только шея…

— Какой ужас! Неужели он в зале появляется обнаженйым? — Гретхен обеими руками обхватила лицо.

— Мадам, а для чего бы тогда нужно было затевать весь этот балаган?! Разумеется, на сцену он выходит, с чем мама родила… Иначе он ничего не заработает… Да и не только он — весь зверинец Барановского появляется на публике только нагишом!

— А женщины в этом зверинце есть? — поинтересовался Морис и украдкой взглянул на жену.

— А как же, мсье! Есть одна. Француженка по прозвищу «Женщина во фраке».

К ее собственному тазу природа припаяла еще один, рудиментарный с дополнительными ногами. При ходьбе эта пара недоразвитых ножек болтается, как фалды фрака, отсюда и прозвище…

Да вот еще что! У нее в паху растут две рудиментарные груди, которые она дает потрогать всем желающим…

— Что, неужели находятся и такие?! — возмутилась Гретхен.

— Желающих хоть отбавляй… Я уже сказал вам, шоу начинается, когда публика, собравшаяся в зале ресторана, находится в крайней кондиции подпития…

— Мсье Миньон, неужели никто из посетителей не пытался заснять этих уродцев на пленку во время их выступлений? — Гретхен достала «лейку» из сумочки.

— Я вас умоляю, мадам! В «ОАЗИСЕ» любая кино- и фотосъемка запрещена! Охрана, соответственно, проинструктирована. Имеются даже специальные собаки, натасканные на обнаружение фото- и кинокамер… Пару месяцев назад репортеры из «Newsweek» пытались запечатлеть карнавал уродцев, да и заснять присутствовавших конгрессменов… Подкупили часть охраны. Начали работать, так едва в живых остались! Впрочем, я отвлекся… Есть у Барановского еще один уникум, прямо-таки ископаемое чудовище, но его он редко выпускает на люди…

— Почему?! — хором воскликнули молодожены, заинтригованные рассказом импресарио.

— Ну, во-первых, общение с ним, что называется, на «любителя», уж больно омерзительное впечатление производит на зрителей его патология. Во-вторых, он, в отличие от своих собратьев, достаточно интеллектуально развит, и для него выйти на сцену — что взойти на Голгофу…

Говорят, что он отпрыск какого-то английского лорда, который отказался и от него, и от жены сразу же, как только увидел, какой чудовищный сюрприз преподнесла ему природа…

Этот парень, Эдвард Мордейк, внешне очень красив, к тому же он — талантливый музыкант, играет на нескольких инструментах. Но при всем этом, у него два лица, одно из которых — женское!

— Какой кошмар! — вырвалось у Гретхен. Она уже дрожала всем телом. Морис же оставался на удивление спокойным и с саркастической улыбкой на губах посматривал на сидевших в зале «звезд» Голливуда.

— Ну да, мадам, именно так о нем мне и рассказывали, потому что сам я его не видел… Его вообще мало кому удается увидеть, так как он часто впадает в депрессию и прячется от людей… Говорят, он уже несколько раз пытался покончить с собой… Думаю, что если для остальных уродцев из балагана маэстро Барановского выступления и выпрашивание денег, — это карнавал, где они забавляются, как дети, то для бедняги Эдварда — это пытка…

— Из-за того, что у него две головы? — спокойно спросил Шевалье.

— Нет, патрон, два лица… Одно, как у всех — спереди, а второе — на затылке… Оно не ест и не говорит, но может вращать глазами и даже плакать и смеяться, представляете!

— Миньон, вы меня убили наповал… Это же настоящий двуликий Янус!

— Да, точно так и есть, мсье… Говорят, он пытался обратиться к врачам, чтобы ему удалили лицо с затылка, но как только Барановский узнал об этом, посадил беднягу на цепь…

— А как же он его перевозит?

— Да так и перевозит… Приковывает к себе наручниками и — вперед! Чтоб, значит, не сбежал, ибо тогда Барановский лишится едва ли не самого высокооплачиваемого экспоната… У него уже один такой умер, некто Паскуаль Пиньон, мексиканец с двумя головами…

— Черт возьми, да сколько же аномалий в природе! — Шевалье ударил кулаком по столу.

Не обратив ни малейшего внимания на восклицание патрона, Миньон увлеченно продолжал: