Ставка на любовь

Служащий сделал вид, что ничего не слышит, но оттопыренный карман сюртука говорил красноречивее слов.

Поджав губы, признал правоту супруги и свой промах. Запустил руку во внешний карман саквояжа и, порывшись там, выудил огниво, шелуху от какого-то растения и несколько монет, как раз хватающих, на мой взгляд, чтобы откупиться. Софи же думала по-другому. Разглядев добычу, она остановила мою руку, уже практически достигшую служащего, и возмущенно забрала из ладони золотую монетку с двумя серебрушками, оставив три солота и медяк.

– Хватит и этого, – постановила супруга, самолично опрокидывая остаток денег в карман сюртука. – Наплодилось взяточников, а нам их корми! Пусть еще докажут, что я вне сознания.

Мы оба – я и служивый – с удивлением наблюдали, как моментально пришедшая в себя девушка прошествовала в купол, старательно пряча монетки в складках юбки дорожного платья, не иначе как там были потайные карманы.

– Джеймс! – уже встав по центру пентаграммы, позвала меня жена. – Мне дурно здесь одной.

– Бегу! – опомнился я, подвигая совершенно обалдевшего служивого и протискиваясь в купол. Встав рядом с Софи, почувствовал, как она сама, без всякого стеснения, обхватила меня руками вокруг груди и прижалась всем телом в ожидании перехода.

– Уже началось? – шепнула тихо куда-то в область сердца, пряча лицо в складках моего сюртука.

И отчего-то совсем не захотелось ее одернуть, как раньше. Даже улыбнулся, поражаясь такой непосредственности. Что с нее взять? Девчонка ведь еще совсем.

– Мы готовы! – сказал громко. – Запускайте телепортат.

***

– Мама, прошу, не нужно повышать голос. – И без того уставший, я с укоризной взглянул на красивую женщину, от которой унаследовал лишь форму губ и цвет волос. В остальном внешне я походил на отца – высокого статного дарга, что стоял у окна, заложив руки за идеально ровную спину.

– О, как скажешь, дорогой сын! – Амелия Ллойд возвела глаза к потолку, украшенному лепниной, и взмолилась: – Услышьте меня, святые небеса, что же это делается?!

На соседнем стуле заелозила Софи. Чуть отвернув голову в сторону, женушка сладко зевнула, после чего снова попыталась вернуть лицу выражение благоговейного внимания.

Выходило прескверно. Моргала супруга до безобразия медленно, все чаще норовя оставить глаза и вовсе закрытыми. А еще она кивала, но каждый раз не в то время, когда следовало.

Вот как сейчас.

– Одумайтесь! – закричала мама. – Нам просто необходимо всем вместе напроситься на прием к его величеству и уговорить расторгнуть этот союз! Дэниел напишет письмо сейчас же! Так ведь?

Все взгляды устремились на спину и затылок отца. Все, кроме Софи. Та хотела в очередной раз моргнуть, но поднять веки так и не смогла. Пришлось ткнуть ее локтем в бок.

– Да! – воскликнула моментально проснувшаяся жена. – Вы абсолютно правы. Во всем. Я согласна.

– Ох. – Я закрыл лицо рукой, сгорбившись на стуле, как старик. Стоило нам появиться в доме, как началась эта позорная экзекуция. И супруга вовсе не стремилась мне помочь.

– Что-то не так? – тихо уточнила Софи.

– Все не так! – Мама стремительно подлетела к столу, налила в стакан воды и сделала пару глотков. – Дэниел! Почему ты молчишь? Скажи что-нибудь?!

Отец повернулся к нам, и я подобрался, ожидая приговора.

Реакцию родителей предсказать было несложно, но все же я надеялся на отсрочку в решении большинства проблем. Дома, как говорится, и стены лечат. Хотелось просто тишины и возможности подумать. А еще привычного комфорта, хоть и ненадолго.

Однако если отец примет сторону матери, то придется снова ехать в гостиницу, а там гораздо сложнее держать жену вдали от посторонних глаз.

– Так почему ты решил жениться столь поспешно, Джеймс? – отец говорил спокойно, смотрел с интересом. Причем не на меня, а на Софи.

– Страсть, – только и сказал я единственное, что пришло в голову.

– О боги! – Мама схватилась за голову, сжимая пальцами виски и слегка их массируя. – Я этого не вынесу.

– То есть вас одолела страсть? – все тем же бесцветным голосом уточнил отец, взглянув теперь и на меня.

Мы с Софи сидели на соседних стульях, между которыми стоял мой саквояж. Супруга неустанно зевала. Я несколько раз чихнул, достал платок и вытер нос.

– Да. Безумная, всепоглощающая и необузданная, – кивнул, убирая платок назад в карман и отодвигая ногой саквояж.

Приподнявшись, переставил свой стул ближе к жене. Взял ее за руку. Подумав, поднял к губам наши сплетенные ладони и поцеловал ее запястье – уж куда губы угодили.

Софи дернулась, нахмурилась, потерла глаза свободной рукой и посмотрела на меня, вымученно улыбаясь. Видимо, это она изображала любовь.

– Вижу, – кивнул отец. – Поглотило вас с головой…

Мама с грохотом поставила стакан, из которого допила воду.

– Мы устали в пути, – напомнил я. – Хорошо бы немного отдохнуть, а потом уж и поговорить. Скажем, за ужином.

– Дэниел… – начала было мама, но отец посмотрел на нее, и в комнате повисла благостная тишина.

– Это его решение.

Всего три слова, а у меня гора с плеч свалилась.