Стеклянный город

— Вот в этой комнате скончался Эрих Второй, — объявил сопровождающий нас старик-ключник, который служил, наверное, еще при деде покойного барона Оорла, — он приехал сюда поохотиться и умер от сыпной лихорадки.

— Здесь и заночую, — усмехнулся я.

— Здесь никто не ночует, — сказал ключник, — сюда приходит тень Беатрис.

— Той, что утопилась после его смерти? — эту легенду я слышал.

— Да, она очень любила его.

— На такую женщину стоит посмотреть, — сказал я, — постелите мне здесь!

И мы пошли дальше. В подземелье ключник нас оставил одних. Клавдий шел впереди с факелом, за ним Эрна, за ней я. Мы увидели камеры пыток, решетки и клетки, в которых в темные времена бароны держали своих врагов, свернули в узкий коридорчик и попали в крохотную комнату, в которой стояли только стол, скамейка и, как ни странно, шкаф, такой древний, что казалось: дыхни — и он развалится.

Я осторожно его раскрыл. Шкаф был пуст. Задняя стенка показалась мне беспросветно, угольно черной. Я хотел потрогать ее, но рука прошла насквозь, как в том щемящем сне, когда я гладил детей Марты. У шкафа не было глубины.

— Что это? — удивился Клавдий, — подземный ход?

— Нет, — сказал я, тоже немало озадаченный, — это что-то совсем другое.

Эрна заглянула в шкаф и тоже протянула руку. Рука ее исчезла до локтя, потом до плеча, потом она ее вынула и внимательно осмотрела.

— Это называется "Колодец", — сказала она, — из него один шаг туда, и бесконечность обратно.

— Куда туда?

— Этого я не знаю.

— А как узнать?

— Очень просто, Бриан. Просунь туда голову… если не боишься.

Я ей слепо верил и готов был сунуть голову куда угодно. Да и любопытство распирало.

— Ладно. Попробую.

— А я тебя подержу, — сказал Клавдий и передал факел Эрне.

Эрна была спокойна, это обнадеживало. Я смело сунул голову в эту черноту. После мрака подземелья я на секунду ослеп от неожиданно яркого света. А потом я увидел, и это было совершенно невозможно, свою собственную комнату во дворце герцога Тарльского, из которой уехал сегодня утром. Чуть позже я понял, что смотрю из одного из шести огромных зеркал, того, что слева от камина. А потом я услышал голоса и сразу вернулся назад.

Клавдий не выпускал меня из объятий.

— Ну? Что? Как?

— Как вы думаете, где я был? — отчитался я, — в своей гостиной в Тарлероле! Эрна, что это значит?

— "Колодец" — то и значит. Тебя что-то испугало?

— Там кто-то есть.

— Вот и отлично. Послушай, что говорят у тебя за спиной. Для того и делали "Колодцы".

— Надо же! А вдруг они меня увидят?

— Никогда. Я же сказала, туда — шаг, оттуда — бесконечность.

Ведьма была восхитительна!

— Ладно, — решился я, — держи меня крепче, брат Клавдий.

В моей комнате находились Лаэрт и герцогиня Фурская. Я это понял по голосам. Потом знатная гостья села в кресло и попала в поле моего зрения. Судя по дорожному костюму, мокрым сапогам и остаткам прически, она только что приехала. Она смотрелась в зеркало, можно сказать, в меня, но ничего не видела, кроме своего отражения, усталого, озабоченного, без традиционной самоуверенной улыбки.

— Жду еще десять минут и еду. Иначе меня хватятся.

— Я сам ему всё передам.

— Тебя он может не послушать.

— А тебя, Флора?

— Я — другое дело! Как ты думаешь, он сможет пойти против короля?

— Он фанатик. Свобода Лесовии для него превыше всего.

— Отлично! Ну и монашка мы подобрали!

— Он не монах, Флора. Дьявол сыграл с нами злую шутку.

— Вот как?

— Тот монах умер. А этот — вообще черте кто! Он очень опасен, Флора. Нужно срочно разузнать, кто он такой.

— А что нам это даст, Лаэрт? Другого документа он нам не подпишет!

— Подпишет. Наверняка у него какое-то преступление в прошлом! Иначе, зачем он выдавал себя за Антонио Скерцци?

— Будем надеяться, что так. Я этим займусь.

— Постарайся, Флора. Король мечтает избавиться от Бриана, ему будет достаточно малейшей зацепки…

Я сел на скамейку рядом с Эрной. Она погладила мою руку с пониманием.

— Что? Не очень приятно, да?

— Да нет, ничего особенного, — вздохнул я, — а вообще, полезная вещь, этот шкаф!

— Сейчас их делать разучились.

— Жаль. А ты слышала, есть такая книга, где всё сказано про эту чертовщину.

— Такая книга есть. Только ее прочесть никто не может.

— Даже ты? — усмехнулся я, мне уже казалось, что моя ведьма может всё.

— Даже я, — сказала она, — и книги этой у меня нет. Я ее даже никогда не видела.

Ночевал я, как и намеревался, в комнате, где умер Эрих Второй, может даже, на той самой кровати, если она за триста лет не развалилась. Мне снился прекрасный сон: наш дом из красного и белого кирпича, солнечное утро, звонкий смех Марты, цепкие объятья маленькой розовощекой Элизы и веселое щебетание неумолкающего Тонио. Это было из моей первой жизни. Потом брат Фома заехал мне пивной кружкой по зубам, и я проснулся.