Стеклянный меч

Но я знаю, что это не так. Ни разу. Хуже всего, я подозреваю, что он прав. Килорн – не солдат и не ученый. Он плетет сети как никто, но что толку, если мы ловим людей, а не рыбу? Не знаю, чему его учили в Гвардии, но он пробыл там чуть больше месяца. Он сбежал из темницы благодаря мне и пережил бойню на площади Цезаря по чистой удаче. У него нет ни способности, ни здравого смысла, он мало что знает… что Килорн может сделать, кроме как помешать нам?

Я спасла его от призыва, но не ради этого. Не для того, чтобы он сражался на другой войне. Отчасти мне хочется отправить Килорна домой, в Подпоры, к нашей реке, к той жизни, которую мы вели с рождения. Он будет жить бедно, тяжело трудиться, прозябать в безвестности, но он будет жить. Существование, втиснутое между лесом и рекой, для меня уже невозможно. Но для него – почему нет? Я хочу для Килорна такого будущего.

Позволить ему остаться здесь – безумие?

Но как я позволю другу уйти?

На оба вопроса у меня нет ответа, и я отгоняю все мысли о Килорне. Они могут и подождать. Оглянувшись, чтобы проститься с Шейдом и Фарли, я обнаруживаю, что они уже ушли. Холодок страха пробегает по моей спине, когда я воображаю засаду в Куранте. В голове эхом отдаются ружейные выстрелы, которые я хорошо помню. «Нет». Способность Шейда и опыт Фарли… ничто им сегодня не помешает. А в отсутствие девочки-молнии, которую нужно прятать, никому не придется умирать.

Килорн – тень среди высокой травы. Он разводит зеленые стебли ловкими руками, почти не оставляя следов (пусть это и не важно). Поскольку за мной ломится Кэл, топча все на своем пути, нет смысла скрывать наше присутствие. Мы уйдем задолго до рассвета, надеюсь, прихватив с собой Никса. Если нам повезет, никто не заметит пропавшего Красного; мы выиграем время и опередим Мэйвена, прежде чем он сообразит, что происходит.

«А что конкретно?» Голос в моей голове звучит странно – это сочетание голосов Джулиана, Килорна, Кэла и немножко Гизы. Он язвительно намекает на то, что мне слишком страшно признать. «Список – только первый шаг. Отследить новокровок… но что потом мы будем с ними делать? Что я делаю?»

Досада заставляет меня шагать быстрее, обгоняя Килорна. Я едва замечаю, как он замедляет шаг и сторонится; Килорн понимает, что я хочу идти одна. Роща, окутанная тьмой, с каждой секундой приближается, и я жалею, что на самом деле не могу уединиться. У меня не было ни минуты покоя с тех самых пор, как я проснулась на подводке. Однако и там мое одиночество вскоре нарушил Килорн. Тогда я была рада его видеть, но сейчас, сейчас… я так хочу побыть наедине сама с собой. Чтобы подумать, погоревать, прикинуть будущее. Смириться с тем, во что превратилась моя жизнь.

– Мы дадим ему шанс, – говорю я вслух, зная, что ни Кэл, ни Килорн не окажутся за пределами слышимости. – Он пойдет с нами или останется здесь.

Кэл прислоняется к ближайшему дереву – его тело расслаблено, но взгляд не сходит с горизонта. Ничто от него не ускользает.

– Мы откроем Никсу последствия его выбора?

– Если ты хочешь его убить, то только через мой труп, – отвечаю я. – Я не стану убивать новокровку, который откажется присоединиться к нам. И потом, если он решит рассказать охране, что я была тут, ему придется объяснить причину. А это равносильно смертному приговору для господина Марстена.

Принц поджимает губы и подавляет сердитое рычание. Но спор со мной ни к чему не приведет, во всяком случае сейчас. Очевидно, он не привык слушаться ничьих приказов, кроме собственных.

– А про Мэйвена мы ему расскажем? Предупредим, что он умрет, если останется? Что остальные тоже умрут, если Мэйвен тебя выследит?

Я киваю.

– Мы расскажем Никсу все, что можно, а потом позволим решить, кем и чем он хочет быть. А что касается Мэйвена… – Я пытаюсь подобрать правильное слово, но с каждой уходящей секундой слов становится все меньше. – Мы опережаем его. Наверное, это лучшее, что мы можем сделать.

– Но почему? – вмешивается Килорн. – Зачем вообще давать ему выбор? Ты сама сказала: все средства хороши. Если этот Никс хотя бы наполовину стоит тебя, мы не вправе его упустить.

Ответ очень прост – и мучителен.

– Потому что никто не дал выбора мне.

Я говорю себе, что все равно пошла бы этим путем, даже если бы заранее знала последствия – спасти Килорна от призыва, обнаружить свою способность, вступить в Алую гвардию, разорвать пополам несколько жизней, сражаться, убивать. Стать девочкой-молнией. Но в глубине души я не уверена. Ни в чем не уверена.

В тяжелом, напряженном молчании проходит около часа. Меня это вполне устраивает – есть время подумать, – и Кэл явно радуется тишине. За последние несколько дней он так же изголодался по покою, как и я. Даже Килорн не осмеливается шутить. Он спокойно сидит на скрюченном корне, плетет из травы хрупкую, бесполезную сеть и слабо улыбается, наслаждаясь знакомыми узлами.