Стеклянный меч

Никс Марстен совершенно не похож на моего отца, но у них одинаковые глаза. Не по цвету, не по форме – но тем не менее точно такие же. Их взгляд говорит о пустоте, о потере, которую не в силах исцелить время. К моему ужасу, боль Никса залегает еще глубже, чем у папы, – у человека, который едва может дышать, не говоря уж о том, чтобы ходить. Я вижу ее в уныло опущенных плечах, в растрепанных седых волосах и небрежной одежде. Будь я по-прежнему воровкой, крысой, я бы не стала красть у этого человека. У него нечего брать.

Он смотрит на меня, окидывая взглядом мое лицо и тело. Его глаза расширяются, когда он понимает, кто я такая.

– Девочка-молния.

Но тут Никс замечает за моим плечом Кэла, и шок быстро сменяется яростью.

Для пятидесятилетнего мужчины Никс удивительно проворен. В потемках я едва успеваю заметить, как он, пригнувшись, бросается вперед и хватает Кэла поперек туловища. Никс, хотя он вдвое ниже, валит его наземь, как бык, и оба врезаются в толстый ствол. Дерево трещит от удара и трясется от корней до макушки. Спустя полсекунды я понимаю, во что мы ввязались. Кэл – это Кэл, но мы понятия не имеем, кто такой Никс и на что он способен.

Прежде чем я успеваю обхватить его руками за шею, он бьет Кэла в челюсть с такой силой, что впору опасаться перелома.

– Не вынуждай меня, Никс, – рычу я ему на ухо. – Не вынуждай.

– Делай, что хочешь, – огрызается тот, пытаясь отпихнуть меня локтем.

Но я цепляюсь крепко и не выпускаю его шею. Тело кажется каменно-твердым под моими пальцами. Очень хорошо.

Я вкладываю достаточно энергии, чтобы ошеломить Никса. От разряда у него волосы должны встать дыбом. Фиолетовые искры касаются его кожи, и я ожидаю, что он отпустит Кэла, затрясется и в конце концов опомнится. Но он как будто вообще не ощущает моей молнии. Она только раздражает Никса, как муха раздражает лошадь. Я снова бью разрядом, на сей раз сильнее – и снова ничего. К моему изумлению, Никс сбрасывает меня, и я приземляюсь, треснувшись спиной о дерево.

У Кэла получается лучше – он увертывается и отбивается. Но при столкновениях он шипит от боли, даже при ударах вскользь. Наконец огненный браслет на запястье у Кэла оживает, и в руке принца появляется пылающий шар. Он разбивается о плечо Никса, как вода о камень, прожигая одежду, но тело остается нетронутым.

«Камнешкур», – звучит в моей голове.

Но нет, этот человек – что-то иное. Кожа у него по-прежнему красноватая и гладкая, она не стала серой, похожей на камень. Она просто… непробиваема.

– Прекратите! – рычу я, стараясь не повышать голос.

Но потасовка, или, лучше сказать, побоище продолжается. Серебряная кровь течет изо рта Кэла, пачкая кулаки Никса, черные во мраке.

Килорн и Фарли пробегают мимо меня – их торопливые шаги звучат в такт. Не знаю, способны ли они помешать этому живому тарану. Я вытягиваю руку, чтобы остановить их. Но Шейд добирается до Никса первым – одним прыжком оказавшись перед ним, он, как и я, хватает Никса за шею, и они оба пропадают, а через долю секунды появляются в трех метрах от нас. Никс валится наземь. Лицо у него зеленоватое. Он пытается встать, но Шейд прижимает к его горлу костыль и удерживает буяна на земле.

– Только двинься – и я повторю, – говорит он.

В его ярких глазах – угроза.

Никс поднимает испачканную серебряной кровью руку в знак того, что сдается. Другую он прижимает к животу, все еще не в силах опомниться от удивления. Переместиться в воздухе – нетривиальное ощущение. Я слишком хорошо с ним знакома.

– Не надо, – пыхтит он.

На лбу у него появляется пот, выдавая изнеможение. «Ранить трудно, но удержать можно».

Килорн садится обратно на свой корень и подбирает обрывки сети. Он улыбается, почти смеется при виде Кэла – избитого, залитого кровью.

– Мне нравится этот тип, – говорит он, кивнув на Никса. – Очень нравится.

Я с трудом поднимаюсь, не обращая внимания на боль, вспыхнувшую в костях.

– Принц заодно с нами, Никс. Он здесь, чтобы помочь, как и я.

Его это не убеждает. Никс садится на пятки и обнажает желтые зубы. Дышит он рвано и зло.

– Помочь? – фыркает он. – Этот серебряный ублюдок раньше срока отправил моих дочерей на тот свет.

Кэл изо всех сил старается вести себя вежливо, хотя с подбородка у него течет кровь.

– Сэр…

– Дара Марстен. Дженни Марстен, – шипит в ответ Никс.

Его взгляд пронизывает меня в темноте, как нож.

– Легион «Молот». Битва у Водопадов. Им было девятнадцать.

«Погибли на войне». Трагедия, если не преступление. Но разве Кэл виноват?

Судя по выражению откровенного стыда на лице, Кэл согласен с Никсом. Когда он заговаривает, его голос звучит хрипло. Принца переполняют эмоции.

– Мы победили, – бормочет он, не в силах посмотреть Никсу в глаза. – Мы победили.

Никс сжимает кулак, однако подавляет желание наброситься на Кэла.