Мы направились вверх по лестнице, а затем — по коридору, застеленному циновками, которые поглощали шум шагов, и вошли в просторную комнату, где навстречу нам встал мужчина чуть помоложе лорда Парра, с белыми волосами, морщинистым лицом и длинной клинообразной бородой. У стола стоял другой человек, еще немного моложе, с седыми волосами и бородой и с солдатской выправкой. Я низко поклонился им, а мой спутник пожал обоим руки.
— Сэр Эдмунд, — сказал он непринужденно, — мы не виделись несколько месяцев. Сэр Энтони Кневет, дай вам Бог доброго дня.
— И вам тоже, милорд. Прошу прощения… — Человек с солдатской выправкой засунул под мышку папку с бумагами. — Я обязан представить отчет королевскому секретарю Пейджету в Уайтхолл.
— Тогда не будем вас задерживать. — В голосе Эдмунда Уолсингема послышалась нотка раздражения, а сэр Кневет поклонился и ушел.
Уолсингем жестом предложил лорду Парру сесть, и тот сказал:
— Я хотел уточнить у тебя пару мелочей, касающихся тех времен, когда ты служил при дворе королевы. Сперва собирался написать, но потом подумал: почему бы не воспользоваться возможностью навестить тебя? Двор теперь в Уайтхолле.
— Я рад, что ты зашел. В Тауэре в эти месяцы была горячая пора. — Эдмунд многозначительно приподнял брови.
— Разве не сэр Энтони Кневет выполняет основную рутинную работу?
— Да, но ответственность-то остается на мне. Да вдобавок еще сэр Энтони стал совать нос куда не следует… — Сэр Уолсингем прервался, пренебрежительно махнув рукой, и тут же сменил тему: — Как дела при дворе ее величества?
— Теперь полегче, — осторожно ответил лорд Уильям. — А как твоя семья? Как поживает твой племянник Фрэнсис? Такой умный парень!
— Он теперь в Кембридже. Быстро вырос, — грустно заметил его старый друг. — Лишнее напоминание о том, что сам я старею. В последние месяцы я стал чувствовать свой возраст.
— Я тоже, — с чувством сказал лорд Парр. — В старости жизненные соки изменяются и замедляются, не правда ли? — И тут он как бы между делом продолжил: — Сэр Эдмунд, прошу тебя о небольшом одолжении. Сержант Шардлейк — барристер в Суде палаты прошений, он действует в интересах родственников моей жены и сейчас готовит дело к Михайловской сессии. Возникло небольшое затруднение, и здешние записи могли бы пролить свет на кое-что.
— Да ну? — Уолсингем повернулся ко мне.
Дядя королевы изложил ему вымышленную историю. Сэр Эдмунд так и сверлил меня маленькими усталыми глазами:
— Говорите, между двенадцатым июня и пятым июля? — Он хмыкнул, в упор глядя на меня. — А вы знаете, кто тогда находился здесь?
Я помолчал, будто бы вспоминая:
— Энн Аскью?
— Именно. И не так много других узников. К тому времени жара стала нестерпимой. — Сэр Эдмунд состроил гримасу. — Впрочем, не для нее. — Он посмотрел на лорда Парра. — Ты ручаешься за этого адвоката?
— Ручаюсь.
Уолсингем вновь повернулся ко мне:
— Как зовут этого вашего свидетеля?
Я назвал первое пришедшее в голову имя:
— Коттерстоук. Эдвард Коттерстоук.
Сэр Эдмунд покачал головой:
— Не помню такого. Но можете спуститься в темницы и посмотреть записи, раз уж лорд Парр за вас ручается. — Он вдруг развеселился. — Да не бойтесь вы, мастер законник, я не запру вас там! Не надо так на меня смотреть.
Лорд Уильям тоже рассмеялся и проворчал:
— Сэр Эдмунд оказывает вам милость, Мэтью. Официально эти документы закрыты для посторонних.
— Простите, сэр Эдмунд. Премного вам благодарен, — сказал я.
Уолсингем хмыкнул:
— Да уж, одно упоминание о темницах Тауэра вызывает у людей страх, для чего — отчасти — эти темницы и нужны.
Он что-то черкнул на листке бумаги и позвонил в колокольчик у себя на столе. Когда явился стражник, сэр Уолсингем велел ему:
— Отведешь этого адвоката вниз посмотреть записи о заключенных с двенадцатого июня по пятое июля. Проследишь, чтобы он ничего не записывал. — Лейтенант Тауэра бросил на меня насмешливый взгляд. — А потом в целости и сохранности доставишь его сюда.
Стражник повел меня обратно по лестнице вниз и через большой зал. Это был здоровенный мужчина лет тридцати с лишним, и он сильно хромал. Как и сэра Эдмунда, этого человека явно забавляло, с каким ужасом я взираю по сторонам.
— Разыскиваете кого-то, сэр? — спросил он.
— Да, есть у меня один свидетель, который утверждает, что его якобы допрашивали в Тауэре. Думаю, он лжет.
— Странная фантазия.
— Он, наверное, решил, что я не смогу проверить подобную информацию…
Стражник поморщился от боли:
— Можно мне немного постоять, сэр? Нога болит.
— Конечно.
— В прошлом году один французский солдат ткнул копьем в Булони.
— Сочувствую. Я знаю, это была тяжелая и кровопролитная кампания.
— Зато потом мне дали эту работу — теперь больше не буду воевать… Ну, вроде бы отпустило, сэр, спасибо.