Степан Бандера в поисках Богдана Великого

30 августа в величественный Киев одновременно с двух сторон вошли петлюровцы и деникинцы, которых было намного больше. Главный атаман Директории не захотел устраивать очередную киевскую резню, и его войска оставили столицу пока не состоявшегося Украинского государства. В конце лета 1919 года объединившиеся на словах УНР и ЗУНР, наконец, потеряли все.

Всю кровавую осень 1919 года на Подолье шли ожесточенные бои петлюровцев, деникинцев, большевиков, польских и румынских войсковых групп. К началу декабря обессиленная армия Украинской Народной Республики откатилась к Польской границе, мертво встав в «треугольнике смерти» Острополь – Любар – Мирополь. В Проскурове Симон Петлюра обратился к украинцам:

«Добыли ли мы своей борьбой что-нибудь для Украины? Наша борьба в истории Украинского народа будет записана золотыми буквами. Мы вышли на арену истории тогда, когда весь мир не знал, что такое Украина. Никто не хотел ее признавать как независимое государство, никто не считал наш народ отдельной нацией. Только упрямой и бескомпромиссной борьбой мы показали миру, что Украина есть, что ее народ живет и борется за ее права, за свою свободу и государственную независимость. За время нашей двухлетней войны мы создали украинскую нацию, которая и далее будет бороться за свои права. Независимая Украина если будет, то только как демократическая республика».

4 декабря Государственный Совет УНР принял решение о переходе армии к партизанской войне, а Главный атаман и председатель Директории выехал в Варшаву для поиска союзников Украинской Народной Республики. К концу 1919 года со второй украинской революцией все было закончено.

Симон Петлюра ехал в Варшаву не на пустое место. Переговоры с Пилсудским он вел уже несколько месяцев, и они были тяжелыми. Вместо отставки Главный атаман выбрал союз с «начальником государства» и польские войска тут же врезались в «треугольник смерти» и захватили его. Десятитысячная армия Директории успела выйти в Первый Зимний поход, пройдя за несколько ледяных месяцев по Подолью, Херсонщине и Полтавщине, давая возможность государственных переговоров своему Главному атаману, все еще представляющему не только одного себя.

Перед активизацией переговоров с не понимавшей и не принимавшей украинскую независимость Польшей, Петлюра пытался договориться со странами победившей в Первой мировой войне Антанты, недовольной тем, что во времена Центральной Рады и гетманата Украина выбрала в покровители Германию. В вину председателю Директории были поставлены и еврейские погромы, особенно страшные в Проскурове, Житомире, Фастове, Коростене, Бахмаче, Ровно и других местах, где петлюровцы, деникинцы, большевики, партизаны, мародеры и дезертиры убили десятки тысяч невиновных людей, и напрасно Петлюра напоминал о своем приказе по армии № 131 от 26 августа 1919 года:

«Темные люди, черносотенцы и красносотенцы, одна темная стая, разные провокаторы, бросив оружие, повылазили из своих углов и начали плести свою паутину провокации, призывая к погромам еврейской нации и временами подбивая на это страшное дело некоторые отсталые элементы нашей армии. Таким способом они хотят очернить перед целым миром нашу борьбу за волю и опозорить наше национальное дело. Рыцарское войско, которое несет всем нациям Украины братство, равенство и свободу, не должно спокойно слушать всяких проходимцев и провокаторов, желающих человеческое мясо. Кто совершает такое тяжелое преступление, тот предатель и враг нашей страны и должен быть устранен из нашего общества».

В начале января 1920 года Симон Петлюра писал для передачи в европейскую прессу:

«Мы не получили никакой помощи, ни амуниции, ни техники, ни санитарного материала. Часто случалось, что нашим казакам не хватало патронов. Три четверти наших казаков без сапог и одежды. Мы не имеем лекарств. Тиф прореживает ряды нашей армии, много раненых умирает, потому что нет медикаментов и белья. Мы умираем, а Антанта, как Пилат, умывает руки, и нам не остается больше ничего, как крикнуть ей: Идущие на смерть приветствуют тебя!»

Ответные заявления стран Антанты во главе с США, учитывавших мнение белогвардейцев, не давали Директории УНР в фактическом изгнании ни одного шанса: «Мы признаем только одну не разделяющуюся российскую нацию, которая должна быть федерализована по американскому образцу».