Степан Разин

Помучив его тогда, в Самаре, в пыточной башне, запорожцы, когда он потерял сознание, бросили его, «доки очухается бисов сын», а сами напились. А там вдруг атаман заторопил с отвалом. Запорожцы бросились в башню, чтобы хоть, по крайней мере, добить Июду, но Июды не было: уходя, они забыли запереть дверь, Иосель пришел в себя и уполз. Они долго матюгали и так, и эдак, хотели даже остаться, но лихие песни казаков захватили их, и они бросились к стругам: этот ушел; другие не уйдут. Иосель оправился от своих потрясений и ран, сумел заинтересовать нового городового атамана самарского своим предложением о перебелке старой меди на новое серебро, завоевав доверие, воспользовался этим и в одну прекрасную ночь на рыбацком челне бежал. Бежал он не один: брошенная Степаном дочка воеводы, Аннушка, последовала за ним; он обещал доставить ее, сиротинку, зозуленьку сизую, к ее дяде в Северскую область. Но если бы это не удалось, – думал он про себя, – то можно будет при случае хорошо сбыть ее в Крым или в Дербент в гарем: что здесь ждет ее среди пьяных казаков? А там, по крайней мере, будет жить, как пани, без всякой заботы… В первую же ночь Иосель, на воде очень неловкий, упустил одно весло, и челн, крутясь, поплыл вниз по Волге, куда приведет Господь Авраама, Исаака и Иакова. От ночной сырости и холода Аннушка под Саратовом занемогла, и Иосель, почмокав губами, с сожалением покинул ее в женском монастыре, а сам, насулив ярыжкам золотые горы и выгодно продав в Саратове чужой челнок, устроился на одном насади, который плыл на низ за рыбой и солью. Понюхав в Царицыне, Иосель решил пока побыть тут: наклевывались делишки. Сперва его казаки сгребли было, но он так красноречиво рассказывал о тех пытках, которым подвергли его царские воеводы в Казани за его горячее сочувствие казакам, что те решили: то добрый жид – нехай себе болтается!.. И оставили его в покое. И он всюду бегал, нюхал, покупал тряпье, гусей, табак, рыбу, перо, продавал фальшивые деньги, нитки, блестящие крестики, бусы какие-то и был вечно чрезвычайно занят. Приход в Царицын Степана чрезвычайно смутил его, но он сразу же подметил, что раненый атаман никуда не выходит, и продолжал свою тихую, озабоченную суету…

– Так вот… – взволнованно вздохнула Пелагея Мироновна. – Я уж говорила Иоселю, что нам с тобой в Царицыне понадоело – уж очень жизнь беспокойная, – и он говорит, что мог бы переправить нас куды подальше…

– А что такое? А почему нет? – заметил Иосель очень рассудительно. – Ясновельможному пану воеводе стоит только одно слово сказать, и Иосель вдребезги расшибется, чтобы только угодить ясновельможному пану…

Ивашка приосанился: «ясновельможный пан воевода» ему очень понравилось.

Иосель знал уже решительно все об Ивашке и Пелагее Мироновне, знал о их прошлом, о настоящем, о горячей любви их, догадывался о их возможных планах на будущее и, когда Пелагея Мироновна издалека заговорила с ним о путях на Литву, сразу прикинул, что из этого можно было бы извлечь. Было ясно: если он доставит их благополучно, – себе самому он за это никак не ручался, – то они хорошо ему заплатят, так как дело идет о их головах, ну а если представится случай как-нибудь иначе извлечь из них пользу, – хорош товар эта самая Пелагея Мироновна, – то там видно будет. Прикинул он выдачу Ивашки казакам, но сразу же отбросил эту мысль: дадут какую полтину да шею еще накостыляют… Нет, это чепуха…

– Куда же можешь ты увезти нас? – проговорил Ивашка, садясь подальше от Иоселя.

– А куда ясновельможный пан прикажет… – почтительно сказал Иосель. – Можно, например, довезти до Киева, а там уж ясновельможный пан воевода сам обдумает, куда лучше… А то и до польского рубежа можно…

– Так… А как же ты то дело устроишь?

– Э, ясновельможный пан воевода, когда хочешь дело делать, никогда не надо загадывать за год вперед… – сказал Иосель чрезвычайно убедительно. – Всегда надо смотреть на то, что ближе: человек хочет, а Бог водит, как говорится по русскому поговорка. Только бы нам до первых жидов на Слободской Украине добраться, а там – пхэ!.. – мы будем, как караси в море… Только вот уж не знаю, как мне отсюда отлучиться: большие дела тут можно делать, а в особенности если на Астрахань съехать…

– Ну, в Астрахани жизнь теперь… того… можешь и без пейсов очень даже легко остаться… – заметил Ивашка.