Стерегущие золото грифы

– Приветствую ваш народ! – сказал он медленно, подбирая слова. – Прошу простить, если мы вас испугали. Мы пришли не со злом. Кто из вас здесь решает все? Мне нужно с ним говорить.

Зайсан опустил лук. Подумав, он отбросил его в сторону, чтобы поразить чужеземца не стрелой, а храбростью, и решительно двинулся навстречу незнакомцу, говорящему на их языке. Тот, верно истолковав удивление на лицах людей, объявил:

– Эта достойная женщина обучила меня вашему языку. Мы легко учимся. Это сила мысли, как и то, что я проделал со смертельным снарядом, пущенным в меня. Я передал знание и своим людям.

О чем говорили и о чем уговорились незнакомец (спутники звали его капитаном) и Зайсан – не столь важно, как то, что Старая Шаманка тем временем приблизилась к остальным людям в белом. Они дружелюбно улыбались, в глазах сверкало детское любопытство. Шаманка грузно опустилась на землю перед двумя держащимися за руки детьми приблизительно девяти зим от роду и спросила одного из них:

– Как тебя, девочка, зовут?

– Я не девочка, я мальчик! – вскинулся ребенок, задрав широкий подбородок.

– Нет уж – девчонка. Девчонка как есть. – В добрых глазах Шаманки плясали смешинки. – Волосы и одежда меня не обманут. А поглядишь, какие у наших девчат косы, какие юбки из тончайшей шерсти да бусики из дерева, – захочешь себе такие же.

– Еще чего, – огрызнулась девочка. – Лучше вон ту штуку, которая пускает снаряды.

– Это лук – так они называют, – поправил приятель, чуть сжимая ее пальцы. – Веди себя, пожалуйста, хорошо. Отец не велел пугать или огорчать наших новых друзей.

– Так как вас, детки, звать? – повторила Шаманка.

– Я – Ан, а ее зовут Ак, – ответил мальчик за обоих. – Я – сын капитана, а она – моя жена.

– Жена? – смех Шаманки звучал сухо и надтреснуто. – Поди ж ты! А не маловаты?

– Нет, – терпеливо пояснил Ан. – Мы женаты с самого рождения. Так у нас положено. Конечно, не по-настоящему, не до конца еще. Ты права – мы просто дети.

Ак вырвала у него свою ладошку, скрестила руки на груди и засопела, сдвинув густые брови и надув губы большого рта.

– Какая своенравная, – усмехнулась Шаманка.

Ан тоже улыбнулся, бросив на «жену» ласковый и по-взрослому снисходительный взгляд.

– А ты знаешь, что твое имя значит на нашем языке? – спросила Шаманка, снова обращаясь к Ак.

– Знаю – «белая», – буркнула та.

– Да, «белая». Как твоя кожа. Как твое сердце, маленькая Очы-Бала[42]. Если хочешь стрелять из лука, тебя научат. Скакать на лошади, пасти скот, охотиться – всему научат.

В черных глазах Ак блеснули и погасли звезды.

Той же ночью небесных людей пригласили в аил Зайсана, отметили сажей от его котла[43], досыта накормили и напоили хмельной аракой. Их поселили в пустующих зимниках, коих на Укоке было предостаточно. Люди в тяжелых условиях умирали часто. Многие не выдерживали и оставались где-нибудь. Утварью и одеждой чужаков тоже обеспечили, пожертвовав кто что мог.

Когда стали распределять, кому где жить, Ак по привычке двинулась за мужем и его родителями, но тут ее руку сжали костлявые пальцы.

– Будешь жить со мной, – осторожно сказала Старая Шаманка.

Ак обернулась, открыв рот. Ан вмиг застыл на месте, спиной к ним.

– Она идет с нами, – сквозь зубы процедил он.

Сказал это будто и не ребенок вовсе, а зрелый мужчина со спокойной уверенностью в голосе. Ак беспомощно буравила его спину взглядом.

– Прости, уважаемая Шаманка, но Ак – член нашей семьи, – вмешался капитан, притягивая обоих детей к себе и обнимая их за плечи.

Внимательная Шаманка отметила, как дети тут же сцепили руки за его спиной.

– Позволь тебя на два слова.

Капитан кивнул и последовал за Шаманкой. Ан и Ак продолжали держаться за руки.

– Я тебя не оставлю, не бойся, – сказал Ан. – Когда взрослые о чем-то сговариваются – ничего хорошего не жди. Но я тебя не оставлю. Эта старуха может забрать тебя в свой дом, но у меня не отнимет.

– Да, – согласилась Ак, сдвигая черные брови.

Ан прижался губами к ее виску и закрыл глаза. Его терзало плохое предчувствие. Он предпочел бы и дальше болтаться меж звезд в пустой черноте, а не стоять ногами на твердой земле и рисковать половиной себя. Ак смутилась, услышав его мысли. Он очень редко бывал так открыт для нее. Спрятал Ан только одно: он слукавил, когда сказал, что Шаманка не сможет забрать у него Ак. На самом деле он не был так непоколебимо уверен в этом.

Что бы Шаманка ни сказала, какие бы слова ни подобрала, в конце разговора отец Ана принял решение не в пользу детей.

– Будь хорошей девочкой, Ак, – ласково наставлял он. – Эта женщина говорит, ты – достойнейшая из нас. Она обучит тебя традициям, обычаям и вере своих предков. Это великая честь.

– Иди, – велел Ан, превозмогая себя. – И помни, что я тебе сказал.

Он выпустил руку Ак, тут же повисшую, как увядшая трава. Шаманка протянула ладонь, но Ак гордо отвернулась и пошла вперед. Ей не надо показывать дорогу, сама без ошибки найдет жилье любого человека. По особому запаху, идущему от него. Видимо, эти люди ничего похожего не чуяли.