Стешкины косы

- Думаю, Оля, давно об этом думаю - не она ли их со свету сживает? Да ты только вспомни какой Ромочка раньше был, какая Люба!..Петька, здоровяк, балагур, косая сажень в плечах, вообще в первый день ушел...А этому? Думаешь, много ему осталось? За три месяца пропойцей хорошего парня сделала, а ведь он прежде капли в рот не брал!

- Так она что...ведьма?- в два приема спросила Оля. Слово прозвучало как-то дико. Какие там ведьмы в 21-м веке-то?

- Ну, ведьма не ведьма,- пробормотала Вероника, притормаживая у светофора. Ей, микробиологу, человеку науки, материалисту до мозга костей, наверняка это предположение казалось еще более несуразным, чем Оле, выросшей на американском кино про вампиров.- На метле она, может, и не летает, но травки заваривает, разбирается. И в психологии дока. Смотри, как всех Родзянко зомбировала! Совершенно нормальных людей превратила в черт-те что. Самая настоящая ведьма!

За разговорами они и не заметили, как подъехали к девятиэтажке, где обитали Родзянко.

- Страшновато мне, мам,- поежилась Оля, окидывая взглядом бетонную громаду.- Вдруг она и нас с тобой...

- Да ладно, будем надеяться, что в лабораторных мышей нас сегодня не превратят,- процедила Вероника Аркадьевна, внутренне готовясь к приближающемуся сражению.

Глава восьмая.

...На звонок в дверь долго никто не открывал, затем в коридоре неуклюже завозились, и Степанида нехотя приоткрыла щелочку. В отличие от своего мужа, она ничуть не изменилась к худшему – стояла, по-прежнему статная, румяная и золотоволосая, как и раньше.

Единственное отличие – показное дружелюбие безвозвратно исчезло из ее глаз. Теперь они глядели колко и настороженно из-под насупленных бровей.

- Странные обычаи у вас на Москве,- чуть нараспев произнесла она.- Незваными в гости ходите...

- А мы, Стешенька, не к тебе,- ласково ответила Вероника Аркадьевна.- Мы к Любе, к хозяйке, а к ней и без особого приглашения можно.

- Спит хозяйка-то. Велено не беспокоить,- скорбно поджала губы великанша.

- Ничего, ради такого дела и разбудить не грех. Ты уж пропусти нас, милая.

- Болеет, говорю, Любовь Андреевна. Доктора велели не волновать ее, не беспокоить,- похоже, пускать настырную тетку в дом сибирской красавице очень уж не хотелось, вот и стояла она как утес, не шелохнувшись.

- Ты, Степанида, мне лучше не мешай,- сузив глаза, стала наступать Вероника.- Что еще за доктора? Я вот милицию вызову, если не дашь с подругой увидеться!

- Да проходите, крику столько...Было бы из-за чего!- фыркнула Стешка, делая шаг в сторону.- Лезут, лезут...Чего больного человека тревожить, не понимаю!

Квартира была какая-то темная, заставленная коробками, заваленная хламом. Из маленькой комнаты – раньшее ее называли детской – слышалось пьяное Ромкино бормотание.

Любовь Андреевна, выпрямившись, словно аршин проглотила, сидела в кресле, глядя вникуда остановившимися глазами. В комнате царил полумрак, занавески на окнах были задернуты. Пахло сыростью и запустением, как в погребе.

- Люба! Любаша!- тихо, чтобы не напугать больную, позвала Вероника Аркадьевна.

Женщина перевела равнодушный взгляд на ее лицо, и сидела теперь так, по-прежнему не шевелясь и не произнося ни слова.

- Оля, открой занавески!

Оля бросилась к окну, раздвинула пыльные тряпки, распахнула створки и с наслаждением вдохнула глоточек свежего воздуха . У нее уже першило в горле от этой густой, застоявшейся мути, которую приходилось вдыхать. Как же они тут живут-то?..

Когда потоки солнечного света хлынули в комнату, гости охнули.

- Ольга, ты что-то подобное видела?- схватилась за сердце потрясенная Вероника.

Комната непонятным образом превратилась в берлогу. Везде были навалены грязные вонючие тряпки . Завядшие, усохшие цветы скособочились в своих горшках. Кровать представляла собой гнусное месиво из несвежих, в бурых пятнах, простыней. Внизу смердел горшок с нечистотами.

- Кошмар!..Кошмар! Оля, давай хоть порядок здесь наведем, а? Потом доктору позвоним – тут ведь не только ноги, тут и с психикой что-то...

Говоря так, она быстро, деловито сгребала со стола и стульев замызганные Любашины вещи.

- Так, это в стирку, это в стирку, это в мусорник...

Она уже понесла было отобранную кучу белья в кухню, где у Родзянко стояла стиральная машина, но выступившая из полутьмы Степанида решительно преградила ей дорогу.

- Чего это вы тут расхозяйничались?- тихим, рокочущим от ярости голосом прошелестела она.- Надо будет, без вас постираю!..

-Вижу я, как ты стираешь,- рявкнула в ответ донельзя разозленная Вероника Аркадьевна,- развела свинарник, окна закупорены, больному человеку дышать нечем! Грязища кругом! Почему горшок не вылит?! Что здесь творится, я хочу знать?!

Стешка подбоченилась, подперла пудовыми кулаками свои сдобные бока.

- Дома орать будешь, поняла? А ну, вон отсюда потаскуха драная ! Думаешь, не знаю, что вы, гадюки, из-за мужика мово на меня взъелись?! Обидно, мамаша, стало, что фитюльке твоей под зад коленкой наладили, да? Приперлись нежданные, незванные, лезут везде, голос повышают...Я тут с двумя больными бьюся, как рыба об лед, а ты меня строить будешь?!..