Стихи

Говорят, есть в небе пери,Это — души здешних Мери,Лиз, Катишей и Аннет,Что оставили наш свет,Век заботный не доживши,Поблеснув и полюбивши,И отправясь в небеса,До зари! Там их красаВсё цветёт, не увядая,Но она уж неземная;Перелёт их в мир духóвОбращает их в любовь,В чувство чистое, святое,Сонму ангелов родное,Но ещё с ним не одно, —Они, точно как звено,Мир связуют с небесами —Их любовью, их мольбами.В небе им земного жаль!Часто одолеть печальПери не имеют силы:Хоры ангелов немилыВ небе ясном, голубом,Сожалеют о земном,И с мечтою недоцветшейВсё о радости прошедшейСокрушаться их удел.Рай наскучил, надоел …Как-то раз одна из периОтпросилась, из-за двериПрыг — и в свет явилась вновь;Так сильна была любовь,Что и скать пошла в КремонеИтальянца Баритони.Баритони прежде жилВ Петербурге и училПеть, играть на фортепьянах,Упражнялся и в романах,Был учителем девиц,И одну из ученицСбил совсем он с панталыку:Так вовлек её в музы́ку,Что она сошла с ума,И, не ведая сама,С ним так долго пела, пела,

Что и замуж захотелаЗа учителя. Нельзя ж!..Папенька был князь и княж:Рассердился на девицу,Итальянца за границуВытеснил, свою же дочь,Чтобы той беде помочь,Стал держать он очень тесно.Видеть было интересно,Как, бедняжечка, она,На тоску осуждена,То вздохнет, то зарыдает,То былое вспоминает,То молитву изольёт,То, забывшись, запоётПеснь о радости минувшей,То надежде обманувшейУлыбается сквозь слёз,То, в тумане детских грёз,Предаётся упоеньюИ любви, и вдохновенью.Год прошёл, другой настал;Деву бедную узналЮноша, души высокой,Статный, видный, черноокой.Друг для друга создал ихРок, казалось, и женихСердце предложил с рукою.Он восторженной душоюЖдал ответа, но онаОставалась холодна.О любви другой мечтая,Сокрушаясь, увядая,Как убитая грозой,День встречала со слезой,Со слезой и ночь встречала;Наконец совсем завяла,Вся истлела, отцвелаИ с весною умерла.Над холодною могилойДевы юноша унылыйСлезы горькие пролил,Горе в сердце схоронилИ пошёл путем-дорогой …Между тем весьма убогой,Всё сердясь на оборот,

Изменивший весь расчётМузыкальных его планов,И уроков, и романов,Участь горькую кляняИ беднея день от дня,В городе живёт КремонеИтальянец БаритониИ на петербургских девМесть питает он и гнев.В Петербурге нет заботы,А в Кремоне без работыХлеба-соли не достать.В Петербурге поиграть,Проучить два-три дуэта —Тотчас слуги и карета,Да и денег там дают,Что и куры не клюют.Здесь же приучил он рукиК Страдиварьевой науке.Скрипки стал клеѝть, чинить,Чтобы было чем прожить.У него старик был дядя,Чернокнижник, и он, глядяНа него, и сам присталК чародейству, и узналТайну дьявольской науки;Среди бедности и скуки,Месть вскормил в душе своей,Ада мрачного черней,Он во сне ей наслаждалсяИ случáя дожидался.И представился случáй:Лет чрез десять невзначайПрилетела наша пери,Как сказали мы, и в двериК Баритони … Он чинилСкрипку, и не доклеѝлТолько верха, как влетелаПери, радостно запелаПеснь о жизни молодой,О любви своей святой.Баритони был не промах,Тот же час в чертах знакомыхОн ту девушку узнал,От которой потерял

Все надежды, рассердился,И затопал; и взбесился:«А! так это ты, змея?Это ты?.. Постой же, яЗаморю тебя, запрячу,Отплачу за неудачуПетербургскую! — и дверьЗапер на замок. — ТеперьТы в руках моих, и волиЯ лишу тебя; все боли,Все беды, что перенёсОт тебя, реками слёзТы отплатишь мне в темницеВековечной». И девицеКажет скрипку; а она,Злобою удивлена,Где любовь найти мечтала,Грустно, томно отвечала:«О, ты не узнал меня!Я всё та же! с того дня,Как «люблю» тебе сказала,Я любить не перестала,И не ты ль зажёг любвиПервый огнь в моей крови?И не всей ли я душою,Чтобы только жить с тобою,Всё на жертву принесла,И не я ли умерлаОт любви, от сожаленья?Нет! во мне нет измененья!Мне и в светлых небесахБыло грустно; я в мечтахОдного тебя искала!»И бедняжка зарыдала,И так сладко излиласьЖалоба её, что счасБаритони, как прикован,Сам стоял, весь очарован.Но, взглянув на красотуПери, вспомнил нищету,В коей жизнь его томилась,И вся злоба пробудилась …«Нет! тобой так беден я,От любви судьба мояИзменилась; за ошибкуОтплати — ступай-ка в скрипку».

Тут он пери в руки взял,Задушил её и смял,В скрипку бедную запрятал,Чародейски запечатал,Обвязал и заклеѝл,И в продажу отпустил.Но ему не сдобровало:Скоро и его не стало, —Всё в нужде кряхтел, кряхтелИ со злости околел.По Европе развозиласьДолго скрипка; очутиласьВ Петербурге наконец,И нашелся ей купец,Тот же самый черноокой,Человек души высокой,Что так искренно любилДевушку и схоронил,И оплакал всей душоюВ юности своей — весною.Только начал он играть,Скрипка стала оживать:То раскатисто зальётсяРусской песней, то несётся,Как молитва, в облака,То как будто бы тоска,Жалоба унылой девы,То как ангелов напевы,Торжество святых духóв!..Весь торжественный, без слов,Без дыханья, без движенья,Скрипки чудное он пеньеСлушает, — и вдруг узнал,И к груди своей прижал,И не расстаётся с неюМыслью, сердцем и душою, —С скрипкой он теперь одно.Непонятно, мудрено!Их согласье всех задачит!Он уныл — и скрипка плачет!Он восторжен — и она,Вдохновения полна,Радует, мутит, терзает,Двери неба отверзает!Что? Вы скрипку не узнали?Нет? Так Львова[80] не слыхали!1843 (?)