Стихи

Кембридж, Масс.

1943 г.

Каким бы полотном

Каким бы полотном батальным ни являласьсоветская сусальнейшая Русь,какой бы жалостью душа ни наполнялась,   не поклонюсь, не примирюсьсо всею мерзостью, жестокостью и скукойнемого рабства – нет, о нет,еще я духом жив, еще не сыт разлукой,   увольте, я еще поэт.

Кембридж, Масс. 1944 г.

О правителях

               Вы будете (как иногда                      говорится)      смеяться, вы будете (как ясновидцы          говорят) хохотать, господа, —                 но, честное слово,

              у меня есть приятель,                       которогопривела бы в волнение мысль поздороваться с главою правительства или другого какого                     предприятия.        С каких это пор, желал бы я знать,                     под ложечкой             мы стали испытывать вроде       нежного бульканья, глядя в бинокль          на плотного с ежиком в ложе?[15]                    С каких это пор             понятие власти стало равно             ключевому понятию родины?             Какие-то римляне и мясники,        Карл Красивый и Карл Безобразный,             совершенно гнилые князьки,            толстогрудые немки и разные          людоеды, любовники, ломовики,             Иоанны, Людовики, Ленины,

       все это сидело, кряхтя на эх и на ых,              упираясь локтями в колени             на престолах своих матерых.              Умирает со скуки историк:            за Мамаем все тот же Мамай.       В самом деле, нельзя же нам с горя          поступить, как чиновный Китай,        кучу лишних веков присчитавший            к истории скромной своей,          от этого, впрочем, не ставшей                ни лучше, ни веселей[16].           Кучера государств зато хороши         при исполнении должности: шибко          ледяная навстречу летит синева,          огневые трещат на ветру рукава…          Наблюдатель глядит иностранный     и спереди видит прекрасные очи навыкат,

        а сзади прекрасную помесь диванной             подушки с чудовищной тыквой.               Но детина в регалиях или                     волк в макинтоше,      в фуражке с немецким крутым козырьком,             охрипший и весь перекошенный,            в остановившемся автомобиле[17] —                    или опять же банкет                    с кавказским вином —                                нет[18].                   Покойный мой тезка[19],              писавший стихи и в полоску,             и в клетку, на самом восходе            всесоюзно-мещанского класса,                  кабы дожил до полдня,               нынче бы рифмы натягивал                    на «монументален»,                     на «переперчил»[20]                        и так далее.

Кембридж, Масс. 1944 г.

К кн. С. М. Качурину

1

Качурин[21], твой совет я приняли вот уж третий день живув музейной обстановке, в синейгостиной с видом на Неву.Священником американскимтвой бедный друг переодет,и всем долинам дагестанским[22]я шлю завистливый привет.От холода, от перебоевв подложном паспорте не сплю:исследователям обоевлилеи и лианы шлю.Но спит, на канапе устроясь,коленки приложив к стенеи завернувшись в плед по пояс,толмач, приставленный ко мне.

2