Я разруху, как старуху,Через улицу под руку,Да ещё и поклонюсь.Грусть пусть сразу не отпустит,Но об осень клином гуси,А я плечом приободрюсь.Всё не так убого, плохо.Скользко прямо, криво боком,Хоть чуть-чуть да отлегло.Дальше больше день исправит,Он умеет, он заставитВ лодку сесть и взять весло.А работа – лекарь славный,Давно лечит дух исправно,Телу тоже киснуть не даёт.В лодке я. Гребу усердноКурсом строго против ветра,Мне с попутным как-то не везёт.Все идут, а я присяду.Все в обход, а я в засаду,Где пристрелян вражий пулемёт.А пригнуться, как прогнуться,Всё равно что улыбнуться:Наконец, выносят гроб.Я двуличье отрицаю,Я его не понимаю.Никогда слюной не брызгаю.Виновата, верно, рожа —Не лукава, не похожаНа мискоблюдолизлую.А разруху, как старуху,Через улицу под руку,Да ещё и поклонюсь.Грусть пусть сразу не отпустит,Но об осень клином гуси…Грех и мне плечо жалеть:Приободрюсь.
На пороге шестидесятилетия в миноре
Небо печали. Небо тревог…Здравствуйте, память,Я занемог.Нынче на небе хмуро с утра,Ни полоски для хлеба,Ни намёка тепла.Серой, недвижной дымкой укрытоИ далёко и близко —Всё равно что молитва.Прихожане читают – это мысли мои.Горько свечи мерцаютНа щеке – со щеки…Здесь руке бы подняться, но тяжела —Перекреститься на кратцеНе дозволяет душа.Хочет узором, всем прожитымВышить позором,Когда не простил;Когда оставался прохожим и толькоКо всем, кто нуждался,Кому было больно.Невольно, заведомо; в отместку, со злаТо звездою, то медленноИз души улетала душа.Теперь вот хмурое утро,Как по живому на зеркало тряпка.И свечей уже крупно —На щеке, со щеки и обратно…Да, это всё, чего достигЯ, переступаяВсех, кто просил,Как Бога! меня, уповая.Нет, ни при чём хмурое утро —Это на зеркало тряпка.Я у окна, но без неба как будтоВсё равно что эпохаСплошного упадка.