Ты помнишь, как мы вместе замерзали
и думали: не выйдем никогда?
Полвека прочь. Сидим в уютном зале.
И стол накрыт. А мне б опять туда.
Мы на нашей вершине
с тобой ничего не забыли
и спокойно расстались
среди голубой тишины,
и записку оставили,
крючья надежно забили,
чтобы легче спускаться.
Но как рюкзаки тяжелы!
Была гармония души и тела.
Ее проверил грозный хан Алтай.
Душа опять туда лететь хотела,
а тело тихо ей: «Не улетай!».
Давно вершина тучами закрыта,
и вдруг – в прогалине – светла и велика.
Душа взлетает, юностью омыта,
но снова наплывают облака.
Не удалось вершину победить,
видать, не предусмотрено судьбой.
Теперь себя осталось убедить,
что не проигран этот трудный бой.
Остался в облаках, суровый и желанный,
и в памяти висит одна седая мгла.
И путь лежит назад, бессмысленно-туманный,
и подлость черная на белый снег легла.
Снился друг погибший – Леша,
с ним ходить в горах не лень.
Значит, будет день хороший
и счастливый, новый день.
Вершина моя высоко. Туда
когда-нибудь я залезу.
И только тогда, и только тогда
можно в туманную бездну.
К вершине по горам вела тропа крутая,
И было тяжело, запомнилось навек.
А нынче по годам моя тропа другая,
И тоже тяжело, и тоже все наверх.
Среди ярких вершин, для меня дорогих,
есть одна, на которой едва не погибли мы.
И со временем ярче и ярче других,
и по ней я живу, как по Библии.