Стихи о горах

Я помню, как с Герой на склоне крутом

держали веревку во тьме от Валеры.

Я помню, как Гера ступени рубил,

и полог палатки осколки пробили,

и каждый из нас и терпел, и любил,

и каждого девушки наши любили.

Я помню, как Леша рассказывал мне

про след на снегу от сурового йети,

и Коля смеялся над ним в тишине,

и не было крепче той дружбы на свете.

В квартире моей ледоруб на виду,

и можно бы вслед за друзьями умчаться.

Вот только порядок в душе наведу

для доброго Бога – за яркое счастье.

* * *

Памяти В. Слюсарчука

Сколько ярких побед совершили мы!

Ты теперь с высотою навек.

И душа пролетит над вершинами

и направится к Богу наверх.

Всё живем и поем, и не знаем мы,

что там бездны галактик сулят,

но под небом, под ласковым знаменем

наши горы стоят и стоят.

И идем, и звеним ледорубами,

даже в старости юные мы,

и ряды наши, как не порублены

и веревкой одной скреплены.

Улетаем в края нелюдимые,

столько счастья узнав на веку.

Остаются друзья и любимые,

и вершины сияют вверху.

* * *

Памяти С. Тимофеева

Только подумаю – дружеский слышится голос,

ты в нашем городе, можно приехать к тебе,

или сегодня тебе одиноко и голо?

Где обитаешь в загадочной нашей судьбе?

Всё страховался, ни разу в горах не сорвался,

как же так в городе с легкого гребня упал?

Падал по выступам, всё зацепиться старался,

не зацепился… Но ты никуда не пропал.

Снова идем, как с тобой, за тебя продолжая

трудный маршрут с легендарным названием «Жизнь»,

не отпускаем тебя мы и не провожаем,

ты за веревку, Сережа, за нашу держись.

Вместе поднимемся к самой высокой вершине,

чтобы помыслить, чего мы добились в борьбе,

что не успели и все-таки что совершили,

и в день рожденья на плов соберемся к тебе.

Сладкою водкой стаканы до верха наполним,

будет водка для нас – с твоего Эвереста вода,

и опьянеем и самое главное вспомним:

Как же душа твоя? С нами она навсегда!

БЕРГШРУНД

Гляди, гляди! Ведь это ж гибель!

Мы замерли от ужаса смотреть.

По склону – связка – вниз – на перегибе –

бергшрунд разорванный, как смерть.

Но их швырнуло! На трамплине!

Через разинутую пасть.

Потом ни в буре, ни в лавине

им было не дано пропасть.

Но нет сейчас ни Сани, ни Витали…

Куда ушли? Эх, знать бы нам, куда.

И если бы они перелетали

через бергшрунды жизни, как тогда…

Саня – Александр Иванов

Виталя – Виталий Хижняк

ПИК КОМСОМОЛА

Памяти Ю. Шестакова

Юра! Это ж мечта твоя – пик Комсомола!

Он застыл перед нами безмолвной стеной,

и не надо сейчас ни единого слова,

коли гибель твоя у меня за спиной.

Разве нас высота хоть когда-то страшила?

Разве наша веревка валилась из рук?

Как ждала, как звала золотая вершина!

Что же ты задержался, задиристый друг?

Как скулит ледоруб, задевая о камень!

И лавины салют – словно пушечный гул!

Как вершина дрожит под моими руками!

И качнулась скала на последнем шагу!

Вот стою наверху. Высоту ощущаю.

Понимаю, с тобой мы расстались навек.

Я в записке пишу, что «тебе посвящаю…».

И на строчки ложится нетающий снег.

* * *

Памяти Л. Спиридонова

Последним лучом пробежав по судьбе,

за гребень бессильное солнце скатилось,

но долго высокое небо светилось

и горный поток грохотал о тебе.

А ночью туман по ущелью бродил

и мысли в кошмарное облако сбились,

и утро пришло, и снега серебрились

на том перевале, что ты проходил.

ОДИН

Памяти Ю. Кассина*

Он шел один среди высоких пиков,

на главный пик один упрямо шел

среди снегов, среди алмазных бликов,

и было так легко и хорошо.

Но выше все труднее и труднее,

он кислород тянул из пустоты.

Вершина грезилась, и чудился над нею

незримый купол вечной красоты.

Продукты кончились, затем бензин истаял,

а он все шел, не зная, почему.

И облаков невиданная стая

закрыла на вершину путь ему.

Он их прошел, увидел сверху дали,

был сам себе великий господин…

Его записку позже увидали…

Он был один.

Он был такой один.

* Турист Юрий Кассин в 1959 г. в одиночку взошел на пик Сталина. Погиб на спуске.

Записку нашли в 1961 г.

* * *

И встречаемся мы,

обнимаемся мы

и смеемся.

Рюкзаки нынче сброшены

и не на снег –

на траву.

И вершина пред нами,

мы с ней расстаемся

и не расстаемся.

и, сверкает, как прежде,

и все облака –

на плаву.

Фотографии старые

юности нашей

достанем.

Разложив на столе,

словно память свою

развернем.

Вспоминать

и любить,

и загадывать

заново станем,

и вернем

дорогие мгновения

и не вернем.

Среди ярких вершин

* * *

Словно памяти сплав, эта горная друза.

Как слепились кристаллы, наполнившись чистым огнем!

И вершинами, словно кристаллами – дружба.

Где же друг? Только друза сияет о нем.

* * *

Я падал в трещину. Спасла тогда веревка.

Друзья успели, вытащили в жизнь.

Где ты теперь, надежная страховка?

Осталось слово крепкое «Держись».

* * *

Я вылез под карниз.

Стена крутая ниже.

И глыба – тонны льда –

вот-вот сорвется вниз.

«А как же там семья?

Не падай, подожди же!»

И он услышал.

Чуткий был карниз.

* * *

Вершина в озере, рассветном, раннем.

Над зеркалом застыла тишина.

О, жизнь моя! Как в зеркале бескрайнем,

ты в памяти теперь отражена.

* * *

В леднике на веревках подвесили тело,

чтоб оно сохраниться могло,

не истлеть…

Прилетел вертолет,

но душа улетела.

Торопилась на родину улететь.

* * *

Их через год с вершины сняли,

наполовину вмерзших в лед.

А души в Космосе витали

и вдруг замедлили полет.

* * *