Стихи о Первой мировой войне

Даже по одной этой вещи осознаёшь, какого поэта Англия потеряла. Тем понятнее, насколько непроста задача перевести такое стихотворение во всей его английскости на другой язык (может быть, композиторам здесь по-своему легче — музыка ведь ничему не подражает, для нее «внешнего» нет, так что я знаю, по крайней мере, семь музыкальных переложений бруковского сонета и, на мой слух, удачных). Переводы, выборочно представленные в настоящей публикации, разделяет около ста лет. Набоковская версия — почти сверстница английского оригинала, переводы, заключающие нашу подборку и сделанные специально для нее, выполнены буквально «сейчас». Переходя от начала публикации к ее концу, видишь, как нарастает точность переводческого восприятия и выражения — и само понимание стихов переводчиками, и представление о точности, ее роли и значимости для переводческого искусства в целом, для тактики конкретного переводчика в частности.

У каждого из соратников-соперников здесь — свои находки и утраты. Скажем, Набоков сознательно жертвует эквиметричностью, избирая вместо пятистопника шестистопник и обеспечивая этим себе больше пространства для смысловой работы. Обращают на себя внимание у него эпитет «незнойный» о ветерке (примерное соответствие английскому breathing) и глагол «излучивает»; и то и другое, пожалуй, скорее из собственного набоковского словаря тех дебютных лет (в эссе о Бруке англоман Набоков называет его стихи «прохладными, излучистыми»). Михаил Зенкевич не упустил «добросердечность», а Елена Талызина — «доброту», которой, при всей ее важности (и, конечно же, сложности), другие переводчики полностью или отчасти поступились. Елене Калявиной, как никому из прочих, удался, на мой вкус, трудный переход от катренов к терцетам: и «отвергая зло», и «пульс вечности» здесь на месте и переданы верно. Отличная находка Владимира Окуня — «добрый грунт удобрив» (в оригинале reach и reacher, в набоковском переводе приобретшие, мне кажется, некую претенциозность: «нежная земля нежнейший прах таит»).

Об остальном, повторюсь, пусть судят читатели. Но не могу под занавес не отметить, что в набоковском переложении, при многих его вольностях, начиная с метрической, есть авторский стиль, и он, насколько могу судить, в целом достаточно близок к георгианскому. А это в переводе — помимо точности, как бы ее ни понимать — важно, хотя (или как раз потому?) бывает и дается редко.

Вильгельм Клемм, Георг Тракль, Август Штрамм

Стихи

Перевод с немецкого Алёши Прокопьева

Вильгельм Клемм

Битва на Марне

Медленно камни приходят в движение,                                                                 что-то бормочут.Металлической зеленью стынет трава. В укрытия,В низкие чащи густые вползают войска на марше.Небо, цвета известки, вот-вот разорвется.Два долгих часа раскатаны на минуты.Вспучивается кверху пустой горизонт.

Сердце мое огромно сейчас,                                        как Германия с Францией вместе,Продырявлено выстрелом каждым, любым.Батарея шесть раз издает львиный рыкКуда-то в пространство. Слышен вой минометов.Тихо. Рокот вдали — пехота открыла огонь.Весь день, всю неделю.

Битва в полдень

Далеко в темную синь уступами падалаЗемля. Деревни горели. Языки пламениКосо взметались. Жиденько дым валилВялый за горизонт, вскипавший таинственно.Грохот орудий катился угрюмо. РекуФорсировал сбивчивый шум. Блеял ружейный огонь.Шрапнель разрывалась вокруг. Облака,

Размочалены, бледными хлопьямиВисели над мрачной землей. Пока не пошел дождьБлиже к вечеру. Падал не разбирая — на своих и                                                                                           врагов,На поле славы и поле позора, на всадников и                                                                                лошадей,На отступающих и атакующих. На живых и мертвых.

На передовой