Стихия страха

— Но ее страсть ко мне — нет! Лидия одержима мною, и я только сегодня понял, насколько сильно. Она вырядилась, как кукла, которую я ей подарил. Точь-в-точь, понимаете? Даже цвет башмаков… Ей становится все хуже, а я невольно усугубляю ее состояние вместо того, чтобы помочь…

Отец Георг положил руку мне на плечо и заставил сесть в кресло.

— Успокойся, Кысей. Тут ты едва ли можешь что-то изменить.

— Могу. Я могу исчезнуть из ее жизни, и тогда…

— И тогда она найдет себе новый повод сойти с ума, — грустно улыбнулся отец Георг. — Иногда я завидую безумцам…

— Почему?

— Потому что они не ведают сомнений…

Я помолчал немного, с тоской глядя на недопитый и давно остывший чай.

— Отец Георг, как думаете, Лидии может помочь духовник?

— Чем же он может помочь? — удивился старик. — Ты прости, но не думаю, что у нее остались добродетели, которые нужно блюсти…

— Я не об этом. В некоторых источниках я встречал это понятие в другом смысле. Было даже описание…

Церковник вдруг побледнел.

— Даже не думай. Практика духовничества давно утеряна.

— Почему утеряна, если есть описание? Я помню, у Изры из Мирстены есть целый трактат, посвященный…

— Не смей!!! — взъярился старик. Я смотрел на него с изумлением. Сколько я себя помнил, отец Георг ни разу не повышал голос. Даже гневные баталии с коллегией столичной Академии, когда мне отказали в приеме, он вел так тихо, что до меня долетали лишь отдельные фразы.

— Прости, Кысей, — уже тихо сказал он. — Не смей, слышишь? Выкинь эту глупость из головы. Это очень опасно. Ты собираешься вслепую рисковать ради кого? Ради женщины, которая не стоит даже твоего мизинца? Даже не вздумай. Я запрещаю!

— Я обещал, — упрямо сказал я. — Обещал Единому, что сделаю все, чтобы спасти ее душу.

— Ответь честно, Кысей. Ты в нее влюблен?

Да почему же все так упорно пытаются навязать мне эту глупость? Я не успел ответить, потому что дверь в кабинет с грохотом распахнулась. В комнату ворвалась разъяренная Лидия. В ее руке сверкнул нож. Она в два шага очутилась возле меня. Я моргнуть не успел, как лезвие оцарапало мне подбородок. Холодные злые глаза оказались напротив моих.

— Еще раз посмеете выкинуть такой фокус, — прошипела она, и ее колено больно уперлось мне в пах. — И я сама вас прибью.

— Что вы творите? — возмутился отец Георг, вставая с места. — Уберите нож.

— Ваш выкормыш сбежал от охраны, — ее голос дрожал от бешенства. — Сдохнуть решил?

— Кысей? — удивленно пробормотал старик. — О чем она? Какая охрана?

Я взглянул ей в глаза и спросил насмешливо:

— Вы чего-то испугались, госпожа Хризштайн?

Она отпрянула от меня, оскалившись в кривой ухмылке. А потом вдруг развернулась в сторону отца Георга и метнула в него нож прежде, чем я успел испугаться. Лезвие вошло в спинку кресла точно возле его виска. У меня потемнело в глазах от гнева.

— В следующий раз я попаду в горло! — рявкнула она и зашлась в кашле от сорванного голоса.

Я двинулся к ней с единственным намерением придушить дрянь. Но мне дорогу преградил долговязый громила, а еще двое втащили в комнату упирающегося Антона.

— Я спалю здесь всех, — прохрипела Лидия. — Обещаю. Подумайте хорошо, когда в следующий раз решите геройствовать. Пошли отсюда!

Она схватила Антона за ухо и потащила его к выходу.

— Хриз, прекрати! Отпусти, да больно же!

Дверь за ней хлопнула так, что зазвенела посуда на столе. Долговязый остался. Он фамильярно подмигнул мне и спросил:

— Ну что, допрыгались, ваша святость? Теперь мне с вами даже ночевать придется…

— Вон отсюда. Пошел вон!

— Я за дверью вас подожду, — развязно ухмыльнулся он и сплюнул на пол. — И что она в вас только нашла?.. Тоже мне, красавец писяный…

Когда за ним закрылась дверь, я разжал кулаки, унимая гнев.

— Простите, святой отец, простите, что из-за меня вам пришлось…

— Кысей, о чем она говорила? Какая охрана? Тебе грозит опасность?

Я провел ладонью по подбородку, вытирая кровь. У Лидии дрогнула рука. Она сильно разозлилась, как я и ожидал, но видеть в ее глазах страх было так странно. Она действительно испугалась… За меня? Или за свои планы?

— Не волнуйтесь, отец Георг, — сказал я. — Со мной ничего не случится. Теперь я знаю, что задумала госпожа Хризштайн, и намерен внести свои коррективы в ее план…

Спустя пару дней грязные слухи обо мне уже гуляли по всему городу, достигнув даже ушей отца Георга. Мне было нестерпимо стыдно перед наставником, когда я уговаривал его не ходить к Лидии выяснять отношения. Еще мне пришлось долго убеждать взбешенного отца Валуа прислушаться к моим доводам, а потом до хрипоты спорить с капитаном Лунтико. Единственное, о чем я пожалел, это выкинутое приглашение на прием. Но и это решилось, когда я обратился к Эмилю. Он с радостью согласился мне помочь, тем более, что его опыт оказался очень кстати.