Стихия страха

К счастью, ночь прошла спокойно, несмотря на яростно завывавший ветер и грозу за окном. Я даже смог поспать несколько часов в неудобном кресле, но лишь рассвело, позорно сбежал из комнаты Лидии, не желая повторения сцены с ее пробуждением. Слишком свежи еще были воспоминания о том, что произошло при подобных обстоятельствах. Экономка уже была на ногах. Она ухитрилась раздобыть где-то парное молоко и теперь грела его.

– Доброе утро, господин Тиффано. Лекарь сказала, что при отравлении мышьяком надо пить много молока. Я сейчас приготовлю для вас завтрак…

– Я не голоден, спасибо.

– Вы не думайте, я все припасы выкинула, мало ли что. И вещи этой дряни тоже. Представляете, у нее был целый пакет с крысиной отравой… – экономка не выдержала и украдкой вытерла глаза. – Бедная госпожа Софи…

– Все обошлось. Почти…

– А как самочувствие, – женщина замялась, – госпожи Хризштайн?

– Профессор Гиршем сказала, что жить будет.

– Подумать только… – покачала головой экономка. – А я- то думала, что она над хозяйкой издевается, голодом морит, а оно вот как обернулось.

– Приготовьте молоко и ей тоже. Еще надо будет подняться и помочь ей… привести себя в порядок.

Экономка поежилась, и я раздраженно добавил:

– Да не съест она вас.

После ночной бури с утра неожиданно распогодилось, хотя гроза и принесла с собой резкое похолодание. Было очень холодно, но, несмотря на это, Эмиль с утра пораньше уже тренировался, яростно атакуя чучело на заднем дворе. Я поздоровался с ним, и он тут же отложил клинок в сторону и подошел ко мне.

– Кысей, скажи… Я всю ночь думал над ее словами. Госпожа Хризштайн сказала, что болезнь Софи не связана с отравлением, что она знает причину. Как ты думаешь, она… – его голос дрогнул, – она действительно сможет помочь?..

– Ты не спал всю ночь? – спросил я, потрясенно разглядывая друга. Я не припоминал, когда видел его настолько измученным и несчастным. Даже когда он не просыхал от вина несколько дней после выигрыша княжеского турнира, где получил серьезное ранение, Эмиль и то тогда выглядел лучше.

– Не смог заснуть. Понимаешь… Я впервые позволил себе надеяться. Вдруг твоя знакомая сможет… сможет помочь Софи. Как думаешь? Скажи…

– Раз она взялась, значит, сможет, – уверенно сказал я. – Доброе утро, Софи.

– Доброе, – улыбнулась мне девушка. Эмиль и я ошеломленно разглядывали ее. Странно, но похоже мышьяк действительно хорошо влияет на цвет лица. Ее щеки порозовели, волосы блестели в утреннем солнце, а глаза были ясными и сияющими, как прежде. Она выглядела абсолютно здоровой, лишь легкая скованность движений напоминала о ее состоянии. А еще я заметил, что Софи надела украшения, словно решила бросить вызов своему недугу.

– Ты прекрасно выглядишь, Софи, – выдохнул потрясенный Эмиль и поцеловал жену. Софи зарделась, совсем как при их первой встрече, и торопливо произнесла:

– Пойдемте к столу, там Эжени уже все приготовила.

За столом я не мог отвести взгляда от Софи, не понимая, откуда такая разительная перемена в ее состоянии.

– Софи, ты действительно выглядишь очень хорошо. Хотя последствия отравления довольно тяжелы и быстро не пройдут…

Девушка грустно улыбнулась и кивнула:

– Да. А ты знаешь, я тогда не успела тебе пожаловаться… – она улыбнулась еще шире, – на госпожу Хризштайн. Она ведь пичкала меня молоком… Теперь я понимаю, почему, а тогда… Спасибо, Кысей, что привел ее. Страшно подумать, что могло быть…

– Не надо думать о плохом, – Эмиль накрыл ее ладонь своей.

– Я не понимаю, почему… Мы же спасли эту девочку, Нину, приютили ее, никто не обижал ее, а она так… Откуда в ней столько жестокости и злобы?

– Человек не рождается жестоким или злым… Как тьма есть всего лишь отсутствие света, так и зло появляется в душе, где нет бога. Нина просто заблудшая душа, что…

– Браво, господин инквизитор! – раздался раздраженный голос Лидии. – Вы готовитесь к лекции по богословию? Пудрить мозги несчастным бедолагам, которые будут вынуждены внимать вашей фальшивой мудрости?

Лидия стояла в проеме двери, вцепившись в косяк, бледная и страшная. Я поднялся помочь ей, но перехватил ее бешеный взгляд и сел обратно.

– Почему в этом доме не топят? Или господин Бурже уже просадил все состояние жены в карты? И почему меня не пригласили к столу?

Лидия в полном молчании проковыляла к столу, опустилась на стул рядом со мной, поежилась и потянулась за едой. Я решительно отобрал у нее тарелку.

– Вам предписано голодание. Эжени, принесите госпоже Хризштайн молоко, пожалуйста.

Софи опустила голову, скрывая легкую улыбку.

– Я сама разберусь со своим здоровьем, – процедила Лидия. – Без вас.

– Пока вы здесь, извольте следовать предписаниям лекаря.

Она уставилась на меня тяжелым взглядом, но меня это ничуть не смутило, я спокойно продолжил есть. Экономка вернулась и поставила перед Лидией стакан теплого молока. Она лишь презрительно фыркнула.

– Выпейте, госпожа Хризштайн.

Лидия вцепилась в стакан, и я понял, что сейчас его содержимое будет выплеснуто, и хорошо, если не в меня. Я наклонился к ней и тихо сказал:

– Выпейте сами, не заставляйте меня…