Стихотворения. 1915-1940 Проза. Письма. Собрание сочинений

165. «Смеешься, попирая землю…»

Смеешься, попирая землю.Нога твоя крепка, юна.Иду с тобой. Молчу и внемлю,Какая будет тишина.Как солнце золотом и тушьюНадгробья оросит плиту.Как мы сквозь ужас и удушьеВернемся в тлен и пустоту.

166. «Подъемлет глыбу торса, камень век…»

Подъемлет глыбу торса, камень век.В устах песок и глина. Темень чреваТак покидает первый человек —Он, предвосхитивший посевы.Сжав кулаки, встает. Туман. Пустошь.Лишь облако в бегу. И серп луны кровавый.

И слышит первую по телу дрожь.И лижет губы языком шершавым.

167. «Письмо ее… Какая в нем тревога!..»

Письмо ее… Какая в нем тревога!В дыханьи частом строки до конца.И точно крылья, крылья у порога —Загар колосьев и загар лица.Как пальцы в дым… как спутанные травы,Огромных слов порыв и немота.И чем же боль, чем скорбь свою прославить?Глаза ликуют и молчат уста.Ее проводят ночи и созвездья…Откройте окна! Всполошите дом!В забвеньи, Господи, Твое возмездье —В тишайшем, в рокотном, в ночном.

168. «Он знал, как все, что помощи не будет…»

Он знал, как все, что помощи не будет,Зажав в руке просительную дрожь.Прошла сестра, твердя свое о чуде —Предвечную, сегодняшнюю ложь.Был день осенний тих и душен.Дрожал закат за оловом ветвей.Прошла сестра… И тот, кто всё потушит,Склонялся тише, ласковей, свежей.И было свежести от сердца до ладониИ алый мимо глаз и на устах поток.Прошла сестра и, не расслышав стона,Швырнула в солнце ледяной платок.

169. «Склонялся в прах к ее ногам…»

Склонялся в прах к ее ногамИ припадал к стопам жестоким.Был непомерен по ночам

Их мир болезненно глубокий.И был такой уж уговор:Ей не шептать, не шевелиться,И только постигать покорТого, кто так умел молиться.

170. «Вечность это первый день…»

Вечность это первый день.День второй — мгновенье.Время, память, светотень,     — смерть — тленье.На столе моем часыКутают и душат.На столе моем часыМирозданье рушат.Над провалом из клубкаВислоухий лоб щенка…

Кто-то: осади назад!Кто-то: становися в рядВсе… щенята…

171. «Швырком руки за синий перелесок…»

Швырком руки за синий перелесокВсе эти дневники — швырком руки.В туманном мире люстры и подвесокНам не бежать с тобою взапуски.Так вышивает время… Из каретыВыходит Пушкин, из другой — Дантес.Так женщины влюблялись в эполетыИ перелесок превращался в лесПолзучих тайн, на тайны не похожих.Мы снова там… Поляна. Деревцо.Как каждый пень, былинка нас тревожат!И мы глядим в заветное лицо.

172. «Я не слыхал, а надо было слушать…»