Стихотворения 1921-1941 годов

4. «Виноградины тщетно в садах ржавели…»

Виноградины тщетно в садах ржавели,

И наложница, тщетно прождав, уснула.

Палестинские жилы! — Смолы тяжéле

Протекает в вас древняя грусть Саула.

Пятидневною раною рот запекся.

Тяжек ход твой, о кровь, приближаясь к сроку!

Так давно уж Саулу-Царю не пьется,

Так давно уже землю пытает око.

Иерихонские розы горят на скулах,

И работает грудь наподобье горна.

И влачат, и влачат этот вздох Саулов

Палестинские отроки с кровью черной.

30 августа 1921

«Веками, веками…»

Веками, веками

Свергала, взводила.

Горбачусь — из серого камня — Сивилла.

Пустынные очи

Упорствуют в землю.

Уже не пророчу, —

Зубов не разъемлю.

О дряхлом удаве

Презренных сердец —

Лепечет, лепечет о славе юнец.

Свинцовые веки

Смежила — не выдать!

Свинцовые веки

Смеженные — видят:

В сей нищенской жизни —

Лишь час величавый!

Из ceporo камня — гляди! — твоя слава.

О дряхлом удаве

Презренных сердец —

Лепечет, лепечет о славе юнец.

2 сентября 1921

«Соревнования короста…»

Соревнования короста

В нас не осилила родства.

И поделили мы так просто:

Твой — Петербург, моя — Москва.

Блаженно так и бескорыстно

Мой гений твоему внимал.

На каждый вздох твой рукописный

Дыхания вздымался вал.

Но вал моей гордыни польской —

Как пал он! — С златозарных гор

Мои стихи — как добровольцы

К тебе стекались под шатер…

Дойдет ли в пустоте эфира

Моя лирическая лесть?

И безутешна я, что женской лиры

Одной, одной мне тягу несть.

12 сентября 1921

ОТРЫВОК ИЗ СТИХОВ К АХМАТОВОЙ

…Но вал моей гордыни польской

Как пал он! — С златозарных гор

Мои стихи — как добровольцы

К тебе стекались под шатер.

Следя полночные наезды,

Бдил добровольческий табун,

Пока беседовали звезды

С Единодержицею струн.

12 сентября 1921

МАЯКОВСКОМУ

Превыше крестов и труб,

Крещенный в огне и дыме,

Архангел-тяжелоступ —

Здорово, в веках Владимир!

Он возчик и он же конь,

Он прихоть и он же право.

Вздохнул, поплевал в ладонь:

— Держись, ломовая слава!

Певец площадных чудес —

Здорово, гордец чумазый,

Что камнем — тяжеловес

Избрал, не прельстясь алмазом.

Здорово, булыжный гром!

Зевнул, козырнул — и снова

Оглоблей гребет — крылом

Архангела ломового.

18 сентября 1921

«Гордость и робость — родные сестры…»

Гордость и робость — рóдные сестры,

Над колыбелью, дружные, встали.

«Лоб запрокинув!» — гордость велела.

«Очи потупив!» — робость шепнула.

Так прохожу я — очи потупив —

Лоб запрокинув — Гордость и Робость.

20 сентября 1921

ХАНСКИЙ ПОЛОН

1. «Ханский полон…»

Ханский полон

Вó сласть изведав,

Бью крылом

Богу побегов.

Спорый бог,

Скорый бог,

Шпоры в бок-бог!

Оповести

Словом и знаком,

Тех усыпи

Хмелем и маком,

Кровом и мраком будь,

Словом и знаком будь,

Пнем и канавой будь, —

Чтоб все ветра им в грудь!

Черный бог,

Ворон-бог,

Полночь-бьет-бог.

Щебнем-травой,

Гребнем-откосом.

Над татарвой

— Тьфу! — над раскосой.

Конь мой земли не тронь,

Лоб мой звезды не тронь,

Вздох мой губы не тронь,

Всадник-конь, перст-ладонь.

Конный бог,

Сонный бог,

Ломом в лоб-бог!

Быстрым ногам —

Крепость и смелость!

По слободам

Век чтобы пелось:

Беглых и босых — бог,

Простоволосых — бог,

Взлет, всплеск, всхлест, охлест-бог,

Сам черт на веслах — бог.

Окрик-бог,

Охлест-бог,

Опрометь-бог!

1 октября 1921

2. «Ни тагана…»

Ни тагана

Нет, ни огня.

Нá меня, нá!

Будет с меня

Конскую кость

Жрать с татарвой.

Сопровождай,

Столб верстовой!

— Где ж, быстрота,

Крест-твой-цепóк?

— Крест-мой-цепóк

Хан под сапог.

Град мой в крови,

Грудь без креста, —

Усынови,

Матерь-Верста!

— Где ж, сирота,

Кладь-твоя-дом?

— Скарб — под ребром,

Дом — под седлом,

Хан мой — Мамай,

Хлеб мой — тоска.

К старому в рай,

Паперть-верста!

— Что ж, красота,

К Хану строга?

— К Хану строга?

Память долга!

Камнем — мне Хан,

Я мой — Москва.

К ангелам в стан,

Скатерть-верста!

2 октября 1921

3. «Следок твой непытан…»

Следок твой непытан,

Вихор твой — колтун.

Скрипят под копытом

Разрыв да плакун.

Нетоптанный путь,

Непутевый огонь. —

Ох, Родина-Русь,

Неподкованный конь!

Кумач твой без сбыту,

Палач твой без рук.

Худое корыто

В хоромах — да крюк.

Корою нажрусь, —

Не диковина нонь!

— Ох, Родина-Русь,

Зачарованный конь!

Не вскочишь — не сядешь!

А сел — не пеняй!

Один тебе всадник

По нраву — Мамай!

Раскосая гнусь,

Воровская ладонь…

— Эх, Родина-Русь,

Нераскаянный конь!

8 октября, Сергиев день 1921

4. «Не растеклась еще…»

Не растеклась еще

Кровь Иисусова.

Над безнапраслинкой —

Времячко Бусово.

Черная кровь

Из-под ножа.

Бусом — любовь,

Бусом — божба.

Знать не дошла еще

Кровь Голубина.

Озером — Жаль,

Полем — Обида.

(Уж не тебя ль,

Князь мой нелжив?)

Озером — Жаль,

Деревом — Див.

Тупит глаза

Русь моя руса.

Вороном — Гза,

Гзак тот безусый,

Хан-тот-лазей,

Царь-раскрадынь,

Рознит князей,

Вдовит княгинь.

— Ослобони меня!

Хану — рабынюшка!

В роще обидонька

Плачет рябинушкой.

Не перечесть

Той бирюзы.

Девичья честь —

Стрелы борзы!

Травушки стоптаны,

Рученьки розняты.

В поле стыдобушка

Никнет березынькой.

Только и есть —

Два рукава!

Гзакова лесть —

Плеть скакова!

Исполосована

Русь моя русая.

Гзак да Кончак еще,

Вороны Бусовы.

Полный колчан,

Вольный постой.

А по ночам