Стихотворения (1942–1969)

Тем из нас,                   кому уже за тридцать,Чьи сердца опалены войной,Так же трудно                         с новью примириться,Как свекрови                       с молодой женой.Раздражают                     узенькие брючки,Обижают                 в маникюре ручки.«Мол, и мы ведь                            были молодыми,Только юность                           шла в шинели волглой.Мчалась в танке,                            задыхаясь в дыме,А не в папиной                          каталась „Волге“.Возвращаясь                       с фронта в институты,Были мы

                раздеты и разуты.Но богаты                  пройденными далямиДа еще             солдатскими медалями.От отцовской                       далеки                                    романтикиНынешние дочки да сынки.Ну на что способны                                  эти франтики?Разве что порхать,                               как мотыльки…Им бы только твисты, рок-н-роллы,Не узнаешь нынче                                комсомола».…Не ворчи, ровесник мой,                                              а вспомни-каСтарого буденновского конника —Нашего соседа по квартиреНа Большой Молчановке, четыре.Нас пилил он:

                        «Мы-де в ваши годы!Дармоеды!                   Труженики моды!Мол, и мы ведь                          были молодыми,Только юность                          в волглой шла шинели,На тачанке                   проносилась в дыме…А у вас, юнцов,                          какие цели?Вам бы только танго да фокстроты!»…Сорок первый.                            Уходили роты.Уходили добровольцев взводы,Шли в обмотках                             «труженики моды».Сколько было нас,                               земляк?..                                               А сколькоНе ушло от пули и осколка?Сколько раз

                     буденновский вояка,Чертыхаясь,                     с матерями плакалНад Олегами и над Олями,Над солдатскими их недолями!Сколько раз!..                        Ровесник мой,                                                 припомни-каСорок первый                         и седого конника!

1964

ЗВЕЗДА МАНЕЖА

Наездника почтительные рукиНа ней, артистке,Вот уж скоро годНе стягивали бережно подпруги,Не украшали мундштуками рот.Она в галантном не кружилась танце.Не мчалась по арене взад-назад.Когда манежной лошади шестнадцать,То это словно наши шестьдесят.На пенсию тогда выходят люди.

Но с лошадей другой, понятно, спрос.«Зря жрет овес, — решили в цирке, —СбудемМы эту старушенцию в обоз».И вот она, почти совсем слепая,Впряглась, вздыхая, в рваную шлеюИ потащила, тяжело ступая,Телегу дребезжащую свою.Шел серый дождь.Рассвет промозглый брезжил.В разбитые копыта лезла грязь.Над ней, балованной звездой манежа,Куражился возница, матерясь.Ломовики, теперь ее коллеги,Взирали на циркачку свысока.…Дни дребезжат, как старые телеги,Кнут обжигает впалые бока.И все же ночью в деннике убогом,Самой себе во мраке не видна,Присев на задние трясущиеся ноги,Пытается вальсировать она…

1964

«ХОРОШИЙ ПАРЕНЬ»