Пусть не обсохло молоко еще,а говорю про материнское,На розовых устах ребяческих, а вовсе не про Млечный Путь[470]!Но так дразняще-беспокояще волнует жажда исполинская,Когда, в своих мечтах захватнических, дитя губами ищет грудь.Все превращения, все стадии ребячье выражает личико,И кажется, в зрачках ребяческих всё успевает промелькнуть:От грез пастушеской Аркадии[471] до хлопотливости добытчикаПусть далеко еще не радия, но медных руд каких-нибудь,Чтоб всё хитрее, бестолковее меж всякими словами громкимиРождались здравые суждения, продуманные глубоко,Как через мрак средневековия с его античными обломкамиДо мраморного Возрождения добраться было нелегко.Так чередуются с потемкамиРассветы наши от рождения,От лет младенческих, студенческихДо старческих.Но далекоНе всем дается это чувствовать,Не всем дано плечом к плечу вставатьКак с предками, так и с потомками,Хоть и обсохло молоко!(1977)
И в гневеНа землю и небоЯ понял, как умер Зевес,Меча свои молнии гневаНа головы наши с небес.Те молнии грозно блистали,Но был им поставлен предел:Зевесу доспехи из сталиСковали, достали, надел…И молниями своимиОн сам был убит наповал,Чтоб ими не убивал.(1977)
И еслиНикому не нужный,Ни с кем не согласован,Дождь, кутаясь в свой плащ жемчужный,В дневной ландшафт врисован,И осень в облачной одежде в туманах нас купает,И сумерки приходят прежде, чем вечер наступает,То, несмотря на это, всё жеК нам ночь прийти мы просим позже и не спешим ложитьсяНа предназначенное ложе, а ляжешь — не лежится,Не спится от висков, стучащихОт грез о песнях, с неба спетых,О завтрашних в почтовый ящик опущенных газетахИ о недремлющих комбайнах на нивахпредрассветных…Вопросов тьма!Больших!Глобальных!Почти междупланетных!(1977)
Вечером,Как только шум уляжется,Слышу: речь идет о тишинеИ спокойствии и, как мне кажется,Даже, может быть, и обо мне."Да, едва ли что-то еще есть у него!"— "Разумеется. И от негоНадо ждать чего-то сверхъестественногоИли уже больше ничего".И, быть может, не во мне, но есть в иномСверхъестественная мощь борца,Позволяющая емуЕстественнымБытьИ оставатьсяДо конца!(1977)
Как чуждыМне эти рыданья,Что нынче уже не вчераИ осень — пора увяданьяИ самосгоранья пора.Нет,Осень, просторы очистив,Исчезнет под видом зимыВ день самосожжения листьевИ в ночь звездочетства…А мыНе верим беседам в беседкахО том, что деревья мертвы,Хотя и осталось на веткахЛишь десять процентов листвы.(1978)