Стихотворения и поэмы

1В центре города Знойного, в Александровском сквереХрам огромный стоит^{686}.В высочайшие двериМог бы, крылья раскинув, влететь небожитель.Свод просторен, широк. Постарался строитель!Похоронен он тут же, поблизости храма;Беспокойные руки скрестил он упрямоНа широкой груди, чтоб вовек не разжать их;Он ни в чьих не нуждался рукопожатьях.…Это было во дни Александра Второго.Над пустынями полымя плыло багрово.Шло к востоку российское войско. И вскореВышло к стенам Хивы[551], за Аральское море,И грозило Коканду[552] из Южной Сибири.…Деревянное зданье, крупнейшее в мире,Победители, в память законченным войнам,Вознамерились выстроить в городе Знойном.2Инженер из столицы явился весною.Прибыл он не один,— с молодою женою,И, оставив жену на заезжей квартире,Едет сам инженер в голубом вицмундире[553]К старику генерал-губернатору прямо.Происходит беседа по поводу храма:"Деревянным то здание будет недаром,—Здесь подвержена местность подземным ударам.Рухнет каменный свод.По условьям природыЗдесь гораздо надежней древесные своды".И сказал генерал: "Принимайтесь за дело,Чтобы церковь крестами за тучи задела.Воссияет сей крест на востоке и юге…До свиданья. Поклон передайте супруге!"3За работу он взялся. И года в четыреДеревянное зданье, крупнейшее в мире,Деревянный собор, величайший на свете,Он воздвиг.И жена располнела.И дети

Появляются в доме. Их нынче уж двое,И резвятся они, золотые от зноя.Мальчик с саблей в ручонках, в казачьей папахе,Лихо ездит по дворику на черепахе.Длится теплое, светлое южное лето.В сарафан из китайского шелка одета,Белокурая дочка идет горделивоПо аллеям садочка. Там яблоки, сливыЕй денщик преподносит. Зовут его Ванька.Он и повар, и дворник, и детская нянька.И к тому ж обладает тончайшим он слухом.Он туземцами прозван "Внимательным ухом".Всё способен Иван разузнать на базаре:Как дела в Фергане, что творится в Кашгаре[554],Знает горы, где снег даже летом не тает,Знает степь, где воды и зимой не хватает…Нет житья без воды кочевому народу!…И сказал инженер: "Мы добудем им воду!"4Впереди экспедиции гнали баранов.По широкой тропе меж песчаных бархановМясо, блея, бежало на собственных ножках,И соленая пыль оседала на рожках.А вода, пленена в преогромных посудах,В путь пошла, холодна, позади на верблюдах.Пересекли пустыню, в аулы приходят,Держит речь инженер, а денщик переводит.Говорит инженер: "Господа аксакалы[555]!Мы в безводной пустыне пророем каналы.Вам понятно? Пророем большие канавы!Их устроим для славы Российской державы.Будет много воды, сейте рис и пшеницу,Пусть никто не идет кочевать за границу!"…Чтоб никто не ушел кочевать за границу,Инженер рапорта направляет в столицу,Излагает мечтания пылкие эти,Прилагает чертеж оросительной сети.…Но закончился замысел тот неудачей —Был ответ: "Вы не справитесь с этой задачей.Инородцы немирны и любят безделье,И едва ль они примутся за земледелье.

Посему, инженер молодой и горячий,Потрудитесь вы госпиталь строить казачий.Чтоб, в карательных кто пострадает походах,В госпитальной палате обрел себе отдых!"5Не хватало железа, кирпич воровали.Где-то слышал денщик, что стекло продавалиНеизвестные люди кому-то за складом.Инженер к губернатору ездил с докладом.Не застал генерала.В то ясное летоВ город Знойный приехала оперетта.В силу этих причин старику генералуОт утра до утра было хлопот немало:Он устроил катанье актрис на верблюдах,Звал на ловлю форели в горных запрудах,И тончайшими блюдами кухни джюнгарской[556]Всех певиц угощал он со щедростью царской.А строитель писал рапорта и доклады…Толк какой! Пустовали по-прежнему склады.Но однажды явился военный чиновник.Он сказал: "Да, я знаю, кто бедам виновник!Виноваты не вы. Но случились просчеты.Не вполне оправдалися наши расчеты,Потому и в снабжении нету порядка.Возводимое нами строение шатко!Подпишитесь, пожалуйста, под донесеньем,Что постройка разрушена землетрясеньем!"Отвечал инженер: "Нет, заведомо стойкиВозводимые мною древесны постройки!То, что строю, едва ли разрушит стихия.Знайте, сударь, что шутки со мною плохие!"6Возвратился домой и жене говорит он:"Был сегодня мной гнев величайший испытан.Мне известно, кто вор! Воровал не подрядчик.Явно вижу теперь я, кто вору потатчик!О! Не только брильянты милы для певичек —Впрок для них и стекло, и казенный кирпичик.К. их ногам недостроенный госпиталь бросим,А потом преспокойно в столицу доносим:

Что построено было в сезоне весеннем,То разрушено к осени землетрясеньем!Неужель, интенданты, вы так небогаты,Что воруете ныне гроши у солдата?Нет, друзья сослуживцы! Нет, так не годится!.."И за письменный стол он тотчас же садится,Что-то пишет и пишет весь день неустанно,А под вечер кричит: "Позовите Ивана!"Но Ивана нет дома.7Несчастье с Иваном:В кабаке он повздорил, напился он пьяным,И его, в наказанье за дерзость и пьянство,Повели почему-то в подвал интендантства.Офицеры явились сюда со спектакля.Вот засунута в горло Иваново пакля,Денщика интенданты пинают, ругают,А потом огнестрельным оружьем пугают.Говорят: "Эх ты, Ванька! Ты тюха-пентюха,Слишком острый язык, слишком длинное ухо,С инженером ты ездил смущать инородцев,Вам, мол, надо каналов да новых колодцев!В бунтовские проделки, денщик, ты замешан.Коль не будешь расстрелян, так будешь повешен!"Тут взмолился Иван: "Отпустите, простите!казните! И жизни моей не губите!"— "Не погубим, коль будешь во всем ты покорен,Коли нам иссык-кульский добудешь ты корень!"…Не имеет он запаха, вкуса и цвета,Корешок иссык-кульский. Но каждое летоДобывают его каракольские люди[557]И хранят осторожно в стеклянной посуде.Если дать ту приправу в еде иль в напитке,Сохнет враг, подвергаемый медленной пытке.8Врач сказал: "Непонятны мне эти припадки,Что-то вроде тропической лихорадки.Господин инженер! Не вставайте вы с койки.Подождут возводимые вами постройки".А больному всё хуже становится. Бредит,Повторяет он часто: "Кто едет? Кто едет?

Ревизор это мчится. Он скачет на тройке.Послан он для ревизии нашей постройки.Что ж, начните ревизию! Сделайте милость.Ах, исчезла! Сквозь землю она провалилась.Провалилась сквозь землю курьерская тройка,Провалилась сквозь землю вся наша постройка!Значит, должно теперь подписать донесенье,Что постройку разрушило землетрясенье?"…Тихо в доме. Прохладно в покинутой детской.Сын давно в Оренбурге. Он в корпус кадетскийПринят нынче. И с лета туда он направлен.Дочь сдана в пансион. А отец их — отравлен.9Раз остался денщик при больном. Он дежурит,Сидя возле дверей. Хмуро трубку он курит.Он сидит, всё вздыхая, о чем-то тоскуя,И внезапно он исповедь слышит такую:"Государи мои! Не был я легкомыслен.Я к военному ведомству с детства причислен.Верьте, некогда было резвиться на воле,В кантонистской, в суровой учился я школе[558].Говорю вам — не нянчились много со мною!Знайте: я, инженер ваш, воспитан казною.И казна — утверждаю — довольно богата!Ей постыдно гроши воровать у солдата.Жажда, жажда томит!В окна смотрят калмыки,Говорят: "Обманул! Не провел ты арыки!"Умеревши, и то не найду я покоя —В деревянном соборе деревянной рукоюПригрозит инвалид, искалеченный воин,Спросит он: "Где же гошпиталь? Что ж не достроен?"Тут поднялся денщик. И, как дикая кошка,Он усы ощетинил и прыгнул в окошко.Не посмел проводить инженера к могиле!…Денщика-дезертира заочно судили.И была коротка с дезертиром расправа:Был изъят он из списков живого состава,Как без вести пропавший в горах Алатава[559],Где клокочет под почвой кипящая лава.1936