Мою душу кузнец закалил не вчера, Студил ее долго на льду.«Дай руку, — сказала мне ночью гора, — С тобой куда хочешь пойду!»И солнечных дней золотые шесты Остались в распутьях моих,И кланялись в ноги, просили мосты, Молили пройти через них.И рощи кричали: «Любимый, мы ждем, Верны твоему топору!»Овраги и горы горячим дождем Мне тайную грели нору.И был я беспутен, и был я хмелен, Еще кровожадней, чем рысь,И каменным солнцем до ног опален,— Но песнями губы зажглись.1920
51. «Полюбила меня не любовью…»
Полюбила меня не любовью,—Как березу огонь — горячо,Веселее зари над становьемМолодое блестело плечо.Но ни песней, ни бранью, ни ладомНе ужились мы долго вдвоем,—Убежала с угрюмым номадом,Остробоким свистя каиком.Ночью, в юрте, за ужином грубымМне якут за охотничий ножРассказал, как ты пьешь с медногубымИ какие подарки берешь.«Что же, видно, мои были хуже?»— «Видно, хуже», — ответил якут,И рукою, лиловой от стужи,Протянул мне кусок табаку.Я ударил винтовкою оземь,Взял табак и сказал: «Не виню.Видно, брат, и сожженной березеНадо быть благодарной огню».1920
52. СВИФТ
Всему здесь низкая цена:Помои, взмыленную водуЛьют на голову из окнаНечаянному пешеходу.Из длинных щелей — кислый пар,У двери — с глиною носилки,Насколько крепки черепа,С утра уж пробуют бутылки.Любовь, целуй в подбитый глазМатроса, нищего, воровку!Не всем в парламенте атлас,Не всем в Ньюгете есть веревка.Но и в карет сановный бегИной раз камень свистнет кстати, —На страже резкий человекВ зеленом чучельном халате.Он знает, дерзостный старик,Какой нас ветер сдунуть сможет.Тебя, Филипп, гнилой мясник,Вас, королева Анна, — тоже.Молчи, слепая голытьба!Пусть говорят одни памфлеты:Они лишь зерна, а борьба,Как урожай, не раньше лета.И лорд, в батист упрятав нос,За сто гиней просить союзаИдет во весь расшитый ростК тому, кто в ссоре даже с музой.«День добрый, друг, я в вашей воле…»— «Спасибо, герцог, я польщен.Сегодня ваш обед без соли —Так вот вам соль: ступайте вон!Прошу, я с вами незнаком».О, сколько счастья — вслед гинеямШвырнуть дырявым башмакомИ засмеяться, не бледнея!Пусть злоба хлопает дверьми,Отсюда — есть терпенью мера —Впервые лилипутский мирУслышит голос Гулливера.Ведь здесь, уставшая молчать,В обложке из тисненой кожиЛежит высокая тетрадь,Всех лордов Лондона дороже.1920