Под ремень ремень, и стременаЗвякнули о сумы-переметы,Пальцы на поводьях, как узлы,Желты, не велики, не малы:Погрызи, дружок, железо — на!Город спит, устал, до сна охоч!Просверкали над домами,Над седыми ребрами дворца,В ночь, в поля без края, без лица.—В черную лихую зыбь и ночь.Ни подков, ни стойла, ни овса,Ледяная, длинная Двина.«Эй, латыш, лови их на прицел,Сторонись, покуда жив и цел!»Гривы бьют о дюны, о леса.Крик застыл у часовых во рту,Раскололся пограничный столб,А за киркой море и луна —Корабли шершавей полотна,Молниями шпоры на лету.И рука над гривою тверда,И над картой пролетает глаз,Отмечает знаками черед:Веткой — рощу, паутиной — брод,Кровью — села, пеплом — города.Весь избит копытом материк,Если б жив был опытный астролог,Он бы перечел сейчас коней,Масть узнал — цвет глаз, копыт, ремней, —Над горами льдин прозрачный крик.В паутине веток кровь хрустит,Лондон под передними ногами,Дувра меловая голова,Франции прогорклая трава,—И в аркан сливаются пути.Простонал над рельсами экспресс,Под копытом шпалы пополам,Дальше некуда — отсюда весть.«Здесь», — сказал один, и третий: «Здесь!Здесь! — каких еще искать нам мест?»Утром встали спавшие беспечно.На камнях, дорогах, на стенахКто-то выбил, выжег, положилВсюду звезды, и повсюду жилАлый блеск тех звезд пятиконечных!1922
57. РЫБАКИ
Напряглись вконец рыбачьи души,И взлетел песок им до колена,В брызгах, точно через соль и порох,Волочат из океана город,Сети тащат лестницы и стены.На паркетах ло́снятся машины,Люди шумны в тканях духовитых,Кто видал затейнее корыто?Только старший усмехнулся длинно:«Рыбаку нужны волна да небо,Отдадим-ка лишнее обратно».Ухнул город в переплеск двукратный.Гнал им в сети вечеровый ветерТучу теплой краснобокой рыбы,Посыпали рыбье сердце солью —На камнях пекли ее нескоро, —И уснули зубы на рассвете.А в полях всю ночь рыбачьи детиИз камней сколачивали город.Лег поселок перед их законом,Как ладья под тучею бродячей, —Город встал и порохом каленымПропечатал борозды рыбачьи.Я рожден в береговой стоянке,Когда парус выкрасили кровью,Рыбу вбили в жестяные банки,Мертвым дали волны в изголовье.Только в сердце и сумел сберечь я,Как гудели сети в этот вечер,Темные, как мудрость человечья.1922