Кустарник стаял. Поредели сосны,На неожиданном краю землиЛежала лодка в золотых осколкахПоследнего, разбившегося солнца.Ни голоса, ни следа, ни тропы —Кривая лодка и блестевший лед.Как будто небо под ноги легло.Лед звал вперед, сиял и улыбалсяБольшими белыми глазами — лед!Он легким был, он крепким был, как мы,И мы пошли, и мы ушли б, но лодка —Она лежала строго на боку,Вечерние, погнувшиеся доскиНам говорили: «Здесь конец земли».За черным мысом вспыхнуло сиянье,И золото в свинец перелилось.Ты написала на холодной льдине —Не помню я, и лед и небесаНе помнят тоже, что ты написала, —Теперь та льдина в море, далекоПлывет и дышит глубоко и тихо,Как этот вечер в золотых осколкахПлывет в груди…1922
78. ИСЛАМ
Илль Алла.Уста мои — правда и суд!Вам — люди, вам — облака, вам — звери пустыни,Отец его — дымчатогорбый верблюд,Зеленокудрая мать его — пальма в Медине.Я шел по следу его ноги,Но уголь — сердце его, душа — блудница,Он неверным служил, он чистил им сапоги,Он сражался за них и от битвы не смел отклониться.И я отошел, отошел я в ветер и путь —Ему ли, Алла, ему ль опрокидывать тьму?И верблюд изумрудный рассек мне копытами грудь,И собака святая пролаяла: да, ему.Элиф, лам, мим!Слушай:Зеленее леса ночь Аль-Кадра,Кто в двери и в сердце мое постучал?И встал я как муж, и как воин я встал, и как брат,Губами на губы и сталью на сталь отвечал…Близок срок…Пальмы устали качать головой на восток,Молятся травы, и львы не приходят к воде —Не сто поцелуев, но истинно трижды стоЯ возьму у тебя при первой ночной звезде,Чтобы в эту ночь Аль-КадраМоя жизнь вернулась ко мне.И тому человеку сказал я: «Пора»,Которого нет сильней…Уста мои — правда, и уста мои — суд!Завтра в путь отправляться мне,Потому что погонщик я, и верблюд,И земля, и небо над ней…И завтра — меч.Спи, мой цветок,Сегодня мир — на земле и на воде.Сегодня в ночь Аль-КадраДаже самый отверженный из людейС пророками входит в рай…1922