Но средь пляски громогласнойВдруг в корчму заходит поп.Наблюдал он ежечасно,Чтоб крестило «стадо» лоб.А за ним синклит церковный:Дьякон, староста, звонарь.Строгий был отец духовный,Не любил чертовских чар!Особливо в дни святыеЭти игрища пустыеИ бесовские раденьяНе дают попу доходуИ препятствуют народуПосещать богослуженье.Люд в корчме толпится густо,А в церковных стенах пусто:Поп да дьякон долговязый,И на пенье «Аллилуйя»Не заманишь тварь людскую.Поп спасать людей обязан!Он пришел сюда, чтоб словомЧертов зуд расхолодить,Этим дурням безголовымВтолковать, как надо жить.И не раз уже с амвонаБичевал он прихожан,Непослушных христиан.Доставалось и Сымону,И Петрусю, и ЛявонуЗа чертовский их дурман.Ведь они здесь коноводы,Из-за них народ и пляшет,И не сваришь с ними кашиИз-за этой новой моды.Отщепенцы! В переделкуВзять раскольников-смутьянов!Если в церковь и заглянут,Грош не кинут на тарелку!Не поставят богу свечки!А на пляску, на игруОни первыми попрут,Шелудивые овечки!Эх, Лявон, Лявон, Лявон!Запевала первый он.А Лявон гуляет франтом,Не боится он попа!Подморгнул он музыкантам:«А ну, хлопцы, гопа-па!»Барабан забил тревогу,Бубен дробно забренчал,Контрабас им на подмогу,Визг и писк смычок поднял.Загремели, разыгрались,Ходят плечи зыбкой дрожи.Старики не удержались, —Будто черт их растревожил.Сивый Тодар, весь взъерошен,Стал плечами танцевать,Янка хлопает в ладоши,Ноги ж просятся гулять.Поп для проповеди строгойОткрывал уж грозно рот,Да застыл вдруг на пороге, —Ох, попал он в переплет!Музыканты не смолкают,Поддают да поддают,Будто черти тут снуютИ на пляску подбивают,А Лявон одно долбит:«Барабань, бубни, реви!»«Отче! — дьяк попу кричит. —Не сдержусь! Благослови!»Поп стоит. Улыбкой добройНа лице сменилась тьма,А рука его под ребраПодгибается сама.Посох в угол он поставил,Бородою вдруг тряхнул,Рясу длинную расправил,Низко голову пригнулДа как ринется с разгонаКаблуком в каблук стучать!Уж теперь ему с амвонаНаших игрищ не ругать!